— Да хоть куда. Без разницы. Подальше.
— У меня нет машины.
— Тогда топайте отсюда пешком.
— С ней? — Он указал на Фрину только глазами.
— Она молодая и сильная. — В словах коменданта звучала суровая нежность. — Она на двадцать лет моложе вас. Соответственно, на двадцать лет важнее.
— Да, — кивнул Джеральд, — тут вы правы. Но… как же вы? Что будете делать вы?
— Я торчу в этом аду уже не первый год. Я знаю, как быть и что делать.
— А Дон Паско?
— Он пьян. Если надраться до бесчувствия, сам черт не страшен. Да и потом, не за здорово живешь он все эти ордена получил.
— Но вы сами не употребляете алкоголь?
— Не пью с тех пор, как приехал в Холихэвен. Разучился.
Фрина неожиданно села.
— Доброго времени, — поздоровалась она с комендантом Шоткрофтом, не до конца проснувшись. — Ох, надо же! Колокола до сих пор звонят.
Комендант встал, отведя глаза.
— Я все сказал, — бросил он, обращаясь к Джеральду. — У вас еще есть время. — Кивнув Фрине, он покинул гостиную, строго чеканя шаг.
— На что у нас есть время? — потягиваясь, спросила Фрина. — Он что, пытался обратить тебя в какую-то веру? Держу пари, он — перекрещенец[21].
— Кто-то в этом роде, — ответил Джеральд, пытаясь собрать бегающие мысли воедино.
— Может, пойдем в номер? Ох, я так хочу спать, ты уж извини…
— Не извиняйся.
— А хочешь, пойдем еще погуляем? Прогулка меня взбодрит. Может быть, начался прилив.
Джеральд, хотя и наполовину презирал себя за это, не мог объяснить ей, что следует уйти немедленно; без транспорта и пункта назначения; идти всю ночь, куда глаза глядят, если необходимо. Он сказал себе, что, вероятно, не пустился бы в такую авантюру сам, даже и будучи один, без жены.
— Если хочешь спать — это, наверное, к лучшему.
— Джеральд!..
— Я про эти колокола. Бог знает, когда они смолкнут. — Тут же он ощутил новый укол страха от того, что сказал.
Из двери, ведущей в бар — напротив проема, через который удалился комендант, — появилась миссис Паско, неся поднос с двумя дымящимися стаканчиками. Она огляделась вокруг, будто желая удостовериться, что Шоткрофта взаправду больше нет поблизости.
— Это угощение вам на ночь, — сказала она. — Какао с пряностями.
— Спасибо, — поблагодарила Фрина. — Лучше и придумать было нельзя.
Джеральд поставил стаканы на плетеный стол и быстро допил коньяк.
Миссис Паско принялась передвигать стулья и поправлять подушки на диванах. У нее был изможденный вид.
— А этот ваш комендант, он ведь из перекрещенцев? — полюбопытствовала Фрина и отхлебнула прямо из горячей чашки, отчего Джеральд поморщился.
Миссис Паско на мгновение оторвалась от подушек.
— Не уверена, что вы имеете в виду, — ответила она.
— Он забыл книгу, — заметила Фрина, и миссис Паско бросила равнодушный взгляд в ту сторону, куда она указывала. — Интересно, что он читает. Ставлю на «Книгу мучеников» Джона Фокса. — После короткого сна Фрина странным образом оживилась, хотя обычно случалось ровно наоборот.
— Я-то знаю, что он читает, — сварливо бросила миссис Паско. — У него эта книга не меняется. «Пятнадцать величайших баталий в истории человечества». Он мусолит ее с тех самых пор, как приехал сюда. Как дойдет до конца — возвращается к первой странице.
— Может, я ему верну ее? — спросил Джеральд — не из вежливости или сочувствия, а скорее из страха, что Шоткрофт вернется в гостиную и устроит всем перекрестный допрос.
— Было бы прекрасно! — Миссис Паско просияла, словно избавившись от тех же опасений. — Он живет в первом номере. Рядом с самурайскими доспехами. — Сказав это, она вернулась к своему занятию. Наблюдая за тем, как она ворочает подушки, Джеральд вдруг понял, что его воспаленным нервам это зрелище ничуть не идет на пользу.
Он пошел наверх, по дороге изучая книгу. Явно подарочный экземпляр — в кожаном переплете, с позолоченным обрезом. Выйдя из гостиной, Джеральд взглянул на титульный лист — размашистым почерком там было выведено: «Моему дорогому сыну Реглану за его заслуги, признанные Королевой. От гордого отца, генерал-майора Б. Ш.». Под надписью красовался уродливый военный крест, оттиснутый грубо сделанным штемпелем.
Самурай притаился в темном углу — как и сам комендант во время их первой встречи. Лицо скрывал широкий козырек шлема, но усы топорщились из-под него весьма реалистично. Казалось, он стоит тут на страже, охраняя дверь позади себя. На двери не было номера, но, поскольку другой поблизости не оказалось, Джеральд решил, что пришел-таки по адресу. Чуть дальше в пустом, тускло освещенном коридоре виднелось окно с древней подъемной рамой. Рьяный перезвон колоколов заставлял стекло отчетливо дребезжать.
21
Перекрещенцы — название участников радикального религиозного движения эпохи Реформации (XVI столетие) в основном в Германии, Швейцарии, Нидерландах, полученное ими от своих противников. Сами предпочитали называть себя «крещенцами», то есть «крещёнными» (нем. Täufer), подчеркивая крещение как сознательный выбор. Основным признаком движения стал призыв к повторному крещению в сознательном возрасте. Представители радикальной части перекрещенцев (многие из которых придерживались коммунистической идеи общности имущества, а некоторые — и общности женщин) приняли участие в Крестьянской войне в 1524–1525 гг., образовали Мюнстерскую коммуну (1534–1535) и в конце концов были разгромлены.