Они быстро улеглись в постель и заключили друг друга в объятия. Джеральд силой отводил взгляд от окна. Фрина не предложила открыть его — хотя обычно они проветривали спальню ночь напролет.
— Раз мы спим на такой кровати, может, задернем полог? — спросила Фрина. — Чуть-чуть уюта не помешает. После этого-то проклятого трезвона…
— Мы задохнемся.
— У нас ведь была кровать с пологом. И что, кто-то задохнулся?
— Полог был нужен только для тех случаев, когда в спальню входили люди.
— Милый, что-то ты весь дрожишь. Давай все-таки закроем…
— Лучше ляг ровно, дорогая, и люби меня.
Но все его нервы ужасно напрягала эта тишина. Не было слышно никаких звуков ни за пределами отеля, ни внутри него; ни скрипа половиц, ни крадущейся кошки, ни далекого крика совы. Он боялся смотреть на часы теперь, когда перестали звонить колокола, и сама мысль о том, сколько сумрачных часов пройдет, прежде чем они смогут навсегда покинуть Холихэвен, угнетала. Видение коменданта, стоящего на коленях у темного окна, отчетливо предстало перед его глазами — как если бы обшитые деревянными панелями стены были сделаны из театральной сетки; и образ того угловатого существа, увиденного им на улице, до сих пор носился по его памяти взад-вперед.
Но вскоре в нем начал раскрываться бутон страсти, медленно, лепесток за лепестком, как алый цветок иллюзиониста, который без земли, солнца и воды растет прямо на глазах. Затхлая комната наполнилась нежной истомой, волшебными ароматами. Прозрачная кисея вновь превратилась в прочную стену, а пророчества старика — в обычное безумие. В такой час улица наверняка пуста — что тогда, что сейчас; ему что-то почудилось в темноте, всего-то…
Хотя, скорее всего, его обмануло не зрение, а страсть — она заставила забыть о часах, пролетевших после воцарения тишины. Ибо в какой-то момент Фрина прижалась к нему очень плотно, всем телом, и он услышал шаги на улице — и чей-то громкий зазывной глас. Каблуки громко стучали по мостовой; поступь человека была слышна даже сквозь окно с закрытыми ставнями, а в голос звучал резко и исступленно, как у уличного проповедника.
— Мертвые идут!
Ни сильный буколический акцент, ни зычное vibrato[22] не скрывали и не перевирали смысл этих слов. Поначалу Джеральд лежал тихо, весь обратившись в слух, сосредоточив внимание на приближающихся звуках. Но потом он вскочил-таки и подбежал к окну.
По улице бежал плотный длинноногий мужчина в матросской рубашке — его фигура то на секунду ослепительно вспыхивала в свете фонарей, то пропадала во тьме, обращаясь в нечеткий призрак. Он кричал — не то радостно, не то в ужасе, — петляя от одной стороны улицы к другой, размахивая над головой руками. В один из моментов «высветления» этой фигуры Джеральд обратил внимание на искаженные черты обветренного лица моряка.
— Мертвые идут!
За ним уже собралась целая толпа. Люди выходили из своих домов, спускались из комнат над магазинами — мужчины, женщины и дети. Почти все — полностью одетые, будто все это время они только молча сидели в темноте и ждали окончательного призыва; но были и такие, кто выскочил прямо в пижаме или ночной сорочке или нацепил на себя первую попавшуюся одежку. Кто-то двигался группами, рука об руку, как рейдеры, набегающие на Блэкпульские пески[24], — но больше попадалось одиночек, в исступленном восторге едва ли не приплясывавших. Снова и снова они вразнобой выкрикивали одни и те же слова:
— Мертвые идут! Мертвые идут!
Джеральд вдруг понял, что Фрина стоит рядом.
— Комендант предостерег меня, — упавшим голосом произнес он. — Стоило уехать.
— За нами все равно не прислали бы машину. — Фрина, качнув головой, взяла мужа за руку. Ее голос, хоть она и старалась это скрыть, подрагивал от страха, она таращилась перед собой ничего не видящими глазами. — Не думаю, что от них нам будет много вреда.
Джеральд быстро задернул толстые плюшевые шторы, оставив их в полной темноте.
— Мы переждем, — сказал он; голос от страха звучал немного театрально. — Черт с ними. — Он подошел к выключателю, но по щелку свет не зажегся. — Они что, отключили нам электричество? Ох… давай просто ляжем в постель.
— Джеральд! Помоги мне, прошу.
Он вспомнил, что Фрина боялась темноты; прошел ней наугад и провел к кровати.
— Прости, я не смогу продолжить в этой темени, — сказала она, стуча зубами.
— Ничего страшного, дорогая. — Джеральд поцеловал жену в губы со всей нежностью, на какую был только способен.
— Я заметила, что они бегут к морю, — робко произнесла она.
22
Вибрато (итал. vibrato, от лат. vibratio — колебание) — периодические изменения высоты, силы (громкости) или тембра голоса (или звука в принципе).
24
Битва при Блэкпул-Сэндс была результатом попытки французского рейда на порт Дартмут, Южный Девон, Англия, в апреле или мае 1404 года. Местные силы нанесли поражение рейдерам, взяв несколько пленных и убив французского полководца.