Зал ожидания[25]
Против такого вмешательства судьбы, как это, размышлял Эдвард Пендлбери, самые мудрые и дальновидные люди действительно ничего не в силах предпринять; и небольшое расстройство планов — разве эти три слова не характеризуют всю жизнь как процесс? Всю дорогу от Грэнтхэма было неясно, не приведет ли опоздание поезда, отчалившего с Кингс-Кросс, к тому, что Пендлбери не поспеет на пересадку в Йорке. Контролер предположил, что его дождутся-таки, но попутчики Эдварда, все как один — деловые люди, знавшие этот маршрут как свои пять пальцев, были настроены скептически и намекнули ему, что таким образом проверяющий всего-навсего успокаивает всех слишком нервных пассажиров.
— Это поезд из Скарборо, — несколько раз сказал попутчик-бизнесмен. — Он не годится для тех, кто следует дальше на север.
Пендлбери прекрасно знал, что поезд — из Скарборо: только на него он и успевал, и прекрасное, хотя и немного неспешное сообщение, отмеченное в расписании, не вызывало опасений при предварительном изучении. Теперь же никто не мог объяснить ему, почему экспресс опаздывал.
Само собой, в Йорке его никто не дождался.
— Не ты один хочешь поскорее попасть домой, — пожурил один из попутчиков, когда Пендлбери стал жаловаться на ситуацию вслух. Ему пообещали добраться за два часа, но честно предупредили: желаемую скорость состав из Скарборо так и не наберет. «„Времени вагон“, плавно переходящее в „поезд ушел“ — вот как мы это называем», — сообщили ему деловые люди.
— Но мы хотя бы приедем по назначению? — упавшим голосом спросил Эдвард.
— Рано или поздно — да.
«Рано или поздно» наступило, и к тому времени у Пендлбери голова шла кругом от неопределенности. Он попытался, усевшись в кафетерии (который, как ему сказали, скоро закрывается, что лишь усугубило его уныние), ознакомиться с документами — требовалось изучить их все до начала завтрашних дел, — но вскоре понял, что застрял на одной странице с уймой технических подробностей. Кофе быстро остыл, соседние столики оккупировали какие-то моряки навеселе, и сосредоточиться хоть на чем-то стало задачей поистине невыполнимой.
В конце концов, задолго до прибытия нужного поезда, Эдвард, слегка раздраженный, вышел на платформу, откуда предстояло продолжить путь. Слабый, но до жути холодный ветер дул теперь через темную станцию с севера; его напора не хватало, чтобы сгрести весь разбросанный по перрону мусор к стенам, но пальцы Пендлбери быстро заледенели на нем. Неудивительно, что, когда огни поезда показались невдалеке, он почувствовал изрядное облегчение. Состав оказался старый, но вполне комфортабельный. Вагоны отапливались на славу, и попутчики показались Эдварду приятными, достойными людьми.
Начало долгого путешествия совпало с полночным боем часов на далекой башне. Поезд не торопился набирать скорость; звон еще долго наплывал из неведомой дали, гуляя по вагону долгим реверберирующим эхом, и Пендлбери с тревогой отметил его странную продолжительность. Он был почти уверен, что услышал тринадцатый и четырнадцатый удары, коих, само собой, быть не должно, — а потом запоздало отметил, что уже провалился частично в сон, и эта странность перестала его удивлять. Его обуяли тревожные, как часто с ним бывало, сновидения — мир что-то требовал, намеченные планы вдруг ни с того ни с сего рушились, счастье ускользало из-под носа. Наконец Эдварду приснилось, что он где-то на юге Франции — пусть в одиночестве, зато в самом сердце прекрасной нарождающейся весны. Тут на него дохнуло откуда-то мертвенным холодом — и он проснулся, ощущая жар и озноб разом.
— Конечная. — Дверь купе была открыта, и к нему обращался носильщик.
— Где это мы? — Пендлбери сонно огляделся по сторонам. Вагон пустовал.
— В Кастертоне, конечно. Поезд дальше не идет.
— Мне нужно сойти на Уайкби.
— Уайкби? Так это главная линия. Уайкби шестью остановками раньше был.
— Ох. Когда прибудет обратный поезд?
— Не раньше половины седьмого.
Появился дежурный по станции, громко топая.
— Поторопитесь, пожалуйста, — бросил он Эдварду. — Конец смены, все устали…
Пендлбери поднялся на ноги. У него свело судорогой левую руку, и он не мог держать чемодан. Носильщик вытащил его багаж и поставил на платформу. Пендлбери вышел, и дежурный закрыл купе, дав машинисту отмашку — «зеленый огонек». Состав пополз прочь.