— Вы с ним… говорили?
— Ну да. Конечно. О, у него такая изысканная манера речи.
— Но вы сказали, что не знаете его имени.
— Он откроет его мне, только если я соглашусь выйти за него замуж.
— Вряд ли вы сможете выйти замуж за человека, который живет в зеркале… и имени которого вы не знаете, — суховато заметил Фенвилл.
— Но что мешает? Если и обзаводиться мужем — то только таким! Отец бы мой выбор одобрил. — Дорабелла воззрилась на гостя с горечью, но — и с гордостью, и на миг Фенвиллу почудилось, что суровый, тяжелый взгляд соперника тоже лег на него. Но вот ее лицо вдруг смягчилось. — Но существует одна трудность. Об этом я хотела посоветоваться. Прошу вас, окажите мне милость.
— Конечно. — Казалось, она совершенно позабыла, что у него, Фенвилла, на вопрос ее замужества может быть некий особый взгляд. Впрочем, так ли это? Все слишком туманно, слишком… непредвиденно.
Дорабелла тем временем увлеченно продолжила:
— Мне кажется, его привлекает мой финансовый статус. В некоторых отношениях он слишком прямолинеен. Все время упоминает про то, что дом завален деньгами. Как будто я сама не знаю, что у меня тут хранится! Вот почему… именно поэтому я хотела для вас все прояснить, Малкольм. С самого начала.
— Понимаю, — ответил Фенвилл. — Спасибо. Но, — ухватился он за соломинку, — разве вы хотели бы связать себя узами брака с охотником за чужим богатством?
— Ох, нет. Нисколько не хотела бы. Если я выйду за него замуж — я, само собой, все с ним разделю. Но я не хочу, чтобы он видел во мне лишь источник достатка. На самом-то деле у меня за душой ни гроша. Я ничего не умею, а деньги отца рано или поздно кончатся.
— Почему бы прямо ему об этом не сказать?
— Он не услышит. — Дорабелла упрямо сцепила пальцы.
«Дуракам везет», — чуть не проронил Фенвилл, но вовремя прикусил язык. Нет, он не собирался преподносить сопернику победу на тарелочке с каемочкой. — Не думаю, что его настрой сулит безоблачный брак, — произнес он. — Вот у кого одни штаны, а крова нет над головою — пусть не берет себе жены[35]…
Дорабелла пристально посмотрела на него. По-видимому, она была впечатлена.
— И что это за ребячество — скрывать имя? — решил закрепить успех Фенвилл.
— Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет[36], — играючи утерла ему нос молодая хозяйка.
Внезапно взгляд Фенвилла на что-то упал. Позади Дорабеллы, прислоненная к столу, на котором громоздились принадлежности для вязания, стояла толстая трость со знакомым инкрустированным набалдашником. Едва заметив ее, Фенвилл похолодел. Что-то в самом виде этой вещи было очень злонамеренное — она лучилась силой, с которой не так-то просто было тягаться. Он с трудом отвел от этой вещи взгляд.
— Я так его люблю, — мечтательно протянула Дорабелла. — Но не думаю, что он достоин моей руки под ложным предлогом.
— Не достоин, — сказал Фенвилл изменившимся голосом, силясь взять себя в руки. — И лучше вам вообще не связываться с таким проходимцем. Уверен, оно того не стоит.
— Но он — единственный, с кем меня ждет счастье, — удивленно парировала она.
— Откуда вам знать?
— Раз я взаправду вас так очаровала — вы-то знаете, откуда!
Повисла неловкая пауза.
— Вы нуждаетесь в каком-либо еще совете? — спросил Фенвилл, мало-помалу приходя в норму.
— На что вы так смотрите? — Она оглянулась через плечо, проследив за направлением его взгляда. — А, вязание… за ним я провожу часы в ожидании его.
— Он выходит к вам из зеркала? — очень тихо спросил Фенвилл.
— Нет. Стекло всегда стоит между нами, хотя порой оно очень тонкое. Как пленка на молоке. Иногда кажется, что оно совсем исчезло, но тогда я понимаю, что сплю, и, конечно же, в конце концов я просыпаюсь. Нет, — сказала она более уверенно, — мне больше ваших советов не требуется. Чует мое сердце, вы далеко не так бескорыстны, как кажется.
— Я предельно бескорыстен.
— Я вообще уже не верю, что это мой отец послал вас.
— Я и не говорил, что это так, — выпалил Фенвилл, тут же посетовав на горячность.
— Вечереет. Вам, наверное, пора идти. — Хозяйка оглянулась кругом.
— Могу ли я навестить вас еще раз, Дорабелла?
— Конечно. Если хотите.
— А завтра?
— А вы хотите?
— Само собой.
— Приходите завтра, что ж. А пока… давайте покажу вам, что успела связать. Я очень долго тружусь над этой вещицей…
Отвращение к той части комнаты, где стояла трость, захлестнуло его с необычайной силой, но все же Фенвилл вынудил себя проследовать за девушкой. Он вступил на высокий пол в эркере, все время держа в поле зрения зловещую трость.