Выбрать главу

Пристыженный, я уплатил означенную сумму, и получил письмо от Трууса ван Энкеворта — в Гитар-Крафте он выполняет обязанности секретаря-администратора: «Поздравляем, мы согласны принять Вас на одном из семинаров Гитар-Крафта.» В письме содержались инструкции по поводу того, как и когда добраться до Клеймонта и совет взять с собой: акустическую гитару с металлическими струнами, запасные струны, метроном, скамейку для ноги, домашние тапочки и спальный мешок. Там же была пара циркуляров от Фриппа, в общих чертах описывающих то, что нам предстоит: неделя гитарных и других упражнений в старом доме — старомодном, но вполне подходящем для работы и проживания. Было подчёркнуто, что не допускается употребление никаких наркотиков. Нас также просили не играть на гитаре в течение недели перед приездом.

В то время — конец 1985-го, начало 1986-го — о Гитар-Крафте очень мало писали и говорили, так что всё это казалось ново и странно. В январе 1986-го Том Малхерн из Guitar Player опубликовал одно из первых полномасштабных интервью с Фриппом на тему Гитар-Крафта. По виду Фриппа на журнальной обложке — одетого в аккуратный костюм с галстуком, с зачёсанными назад волосами и небритого — нельзя было сразу понять, улыбка у него на лице или гримаса. Он выглядел очень старым и странным.

Понедельник

Выпив несколько джин-тоников в баре Международного Аэропорта Сан-Франциско, я сел на ночной самолёт в Вашингтон. Мы вылетели в воскресную полночь 16 февраля 1986 г. В самолёте я ещё попил джин-тоника, с трудом дочитал интервью Малхерна и погрузился в прерывистый сон. Когда на рассвете самолёт подлетал к Вашингтону, я пришёл в некое подобие сознания и вытянул шею, чтобы рассмотреть внизу заколдованные леса Западной Вирджинии — ловя себя на мысли, что, может быть, сейчас я смотрю на Клеймонт, сам того не зная. В Вашингтоне, под тяжёлым грузом рюкзака и гитары, я успешно добрался подземкой до вокзала, положил гитару в камеру хранения и по хрустящему снегу пошёл покупать стойку для гитары. Потом, проявив небольшие чудеса ориентирования на местности, я добрался до Белого Дома, который я видел в детстве в семейном путешествии. Белый Дом выглядел точно так же, и ясность своей памяти поразила меня.

Amtrak отправился с вокзала Union в Харперс-Ферри, Западная Вирджиния в 4.55 дня. В толпе постоянных пассажиров я заметил группу нечёсаных белых молодых людей с гитарами. Один из самых нечёсаных, в одной из самых безумных шляп, которые я когда-либо видел — обвисшей многоцветной помеси берета, федоры и головного убора средневекового клоуна — оказался Маттом Хендерсоном, одним из ассистентов Фриппа, преподавателем гитары. Поезд пробирался сначала через пустыни, заставленные складами, потом через шумящие леса, а я откинулся назад и задремал.

Примерно в 6 часов будущие Крафтисты толпой высадились в Харперс-Ферри, и на пронизывающем холоде под мокрым снегом набились в несколько ожидавших автобусов. Пока мы ехали по тёмным обледеневшим дорогам под мокрым снегом в старой потрёпанной перегруженной машине, я был так напуган рискованными условиями, что в конце концов решил махнуть на всё рукой и расслабиться — я всё равно ничего не мог сделать.

Провидению было угодно, чтобы путешествие прошло успешно, и мы добрались до клеймонтской обители, которая располагалась в лесу на расстоянии примерно мили от большой дороги, в конце грязного просёлка, залитого замерзающим дождём. Это довольно-таки уединённое строение, в котором не было постоянных жителей, использовалось АОНО для особых мероприятий и семинаров; клеймонтская ферма, книжный магазин и сами «постоянные кадры» располагались ещё за милю от дома.

Мы оставили обувь внизу на входе, надели тапочки, разобрали гитары и стали смотреть на доске объявлений, где кому жить. Благодаря алфавитной случайности, я оказался единственным, кому досталась отдельная комната — все остальные разместились по двое и по трое. Я высоко ценю личную жизнь — роскошь быть единственным, кто решает, когда гасить свет — но в данном случае у меня было такое чувство, как будто меня надули: может быть, в общих комнатах происходят разные сцены и разговоры, а я не буду в них участвовать.