Как интеллектуальная теория, Систематика Музыки очень напоминает мне нескончаемые толкования гурджиевского закона октав и мириада водородных форм, приводимые Успенским: утомительно, неизящно, вымученно — не стоит даже пытаться понять это. Правда, потом я стал думать, что вся цель дискуссий по Систематике была, скорее всего, не столько в результате — то есть, самой теории — сколько в процессе приближения к теории. Гербер вёл дискуссию по определённым заранее установленным путям, но был искренен в желании заставить учеников по ходу изложения самостоятельно, по кусочкам, сконструировать теорию. Другими словами, это упражнение должно было научить нас логически мыслить, исходя из определённого набора терминов, обладавших эмпирической ценностью. В таком качестве некоторым Крафтистам это, наверное, пошло на пользу. А что касается «этноцентризма» Систематики — я понял, что большинство Крафтистов так или иначе будут работать в Западном мире.
За обедом мы говорили о Систематике Гербера, когда Фрипп постучал по стакану и объявил, что опоздавший ученик (его звали Джей) только что приехал, пропустив полтора дня — и теперь хотел знать, что тут происходило. Джей сел слева от Фриппа за почётным столом. «Итак, — с простодушным видом спросил Фрипп, — не расскажет ли кто-нибудь, что тут было?» Это вызвало у всей команды взрыв смеха, поскольку было в высшей степени очевидно, что уложить в три предложения всю эту вселенную времени, событий и переворотов в разуме было попросту невозможно. Но один смельчак всё же рискнул подняться и сказать несколько слов.
Через некоторое время Фрипп опять звякнул по стакану и сказал с притворной серьёзностью: «Никто сегодня ничего не заметил?» Ну и вопрос. Последовала длинная пауза, во время которой наши мысли носились взад-вперёд по лабиринтам, думая о том, что мы «заметили» и пытаясь сообразить, о чём же он, чёрт возьми, спрашивает? Я подумывал, что он, наверное говорит об особых моментах, когда поток ассоциаций останавливается на полпути каким-нибудь внешним феноменом, и человек вынужден обратить на себя пристальное внимание — и тут встал и заговорил молодой Арни.
«Сегодня днём я вышел прогуляться», — сказал он. «Я прошёл через лес и вышел к ферме клеймонтской общины. На холоде и в снегу всё было очень красиво. Я видел, как рядом шли утки. Возвращаясь обратно в дом, я увидел за забором корову. И я посмотрел на неё, просто обычная корова… и она повернула голову… и… и я заметил… я заметил, что корова пристально смотрела на меня!» В собрании взрыв смеха.
Арни продолжал. «Эта корова смотрела прямо на меня, и я смотрел прямо на неё, и я повернулся и пошёл, но даже уходя, я оборачивался, а она всё смотрела на меня!» Арни всё воодушевлялся. Он нервно смеялся, но в смехе чувствовались слёзы. Очевидно, у него было какое-то мощное или пиковое переживание. Наконец он дрожащим голосом спросил прямо у Роберта: «Так вот, эта корова смотрела на меня, даже когда я уже ушёл. Что… что это значит?»
Нервный гогот Крафтистов, потом многозначительная пауза. Атмосфера была наэлектризована. Это был один из известных «пограничных» моментов. Фрипп взял ситуацию в свои руки. «Ну», — сказал он с мягкой иронией, добродушно глядя на Арни, — «наверное, это значит, что корова смотрела на чокнутого, идущего по дороге, и думала: «Чего этот чокнутый на меня уставился?»» Взрывы смеха. Всё напряжение разрядилось. На такие вещи Фрипп был мастер.
Ещё несколько человек предложили интересные наблюдения о «замеченном» — и Фрипп бомбардировал их вопросами о мельчайших подробностях переживания.
В конце концов Фрипп поставил ещё один вопрос: «А кто-нибудь был сегодня… чем-то раздражён?» Концепция «раздражения» имеет в фольклоре/мифологии Гитар-Крафта особый статус. Раздражение — это то, что позволяет тебе осознать, что ты жив; по крайней мере, что-нибудь такое. Раздражение другими людьми — это благоприятная возможность для работы над собой. По психологии Юнга, человека раздражают люди, являющиеся его собственными «теневыми проекциями» — то есть мы презираем в других те качества, которые больше всего ненавидим (и следовательно, меньше всего замечаем) в самом себе. Так что осознать себя в моменты раздражения — значит отделить проекции от других людей; это возможность представить себе более округлённую, реалистичную картину самого себя.