РТ: Вы когда-нибудь приносите в жертву своё руководство процессом записи?
РФ: Да полностью, я не управляю тем, что происходит. Например, с Ино я обычно не могу даже сказать, что именно я сделал в той или иной вещи, когда дело доходит до окончательного варианта. Боуи обычно оставляет звук гитары таким, какой он есть. На его новом сингле, “Up The Hill Backwards”, я объяснил Тони Висконти, какой звук я хочу получить и он сказал: «Мне нужно 10 минут», и сделал звук за 5 — система эхо-повторов, причём довольно быстрых, на гитаре. После этого они, конечно, это сожмут или урежут или сделают что-то ещё, но в принципе звук мой.
РТ: Как на вас влияет ваша собственная музыка?
РФ: Развивает разные части того, что я есть. То предположение, что если ты являешься рассудочным человеком, то ты не можешь быть эмоциональным человеком, и тебя не могут волновать чувственные и телесные страсти. Нужно расти во всех сферах, но самое главное — быть уравновешенным; то есть, например, количество информации, которую этот 25-ваттный серый компьютер, работающий на глюкозе… это количество не больше того, с каким ты можешь работать и понимать.
Это знание; это понимание; это делание. Иногда я понимаю смысл того, что знаю — это случилось не так давно — я начал по-настоящему понимать что-то, что я знал уже порядочное время. И это просто означает, что голова включилась в то, вокруг чего уже давно ходило сердце; и сила любой идеи состоит в том, что её понимание может породить действие — это сила идеи.
Современная информационная теория говорит, что идея негентропична — это значит, что идея в самом деле содержит некое количество энергии, которое можно использовать в работе. Я бы сказал, что это верно; идеи главным образом работают в качественной, а не количественной области. Качественный мир не связан энтропией — это закон физики. Конечно, в человеке есть некая часть, которая является физической, энтропической, деградирующей, и у нас есть наши предопределённые 70 лет жизни и т. д. Но это не всё, это механический аспект человеческого бытия; есть смысл найти нечто внутри всего принадлежащего к качественному миру; и, однажды войдя в соприкосновение с этим, человек обретает доступ к совершенно новой жизни — человек становится истинным человеком. Но войти с этим в контакт — конечно, очень трудно, и, опять же, весь смысл Шерборна и тамошних упражнений — это гностическая традиция. Гностическая притча о жемчужине — человек так занят поисками жемчужины, что теряется на рынке и забывает, что он её ищет.
Мы находимся в состоянии необыкновенного упадка. Каждый раз, как я злюсь на кого-нибудь, я думаю — это чувство, недостойное человека. Требуется около 12-ти лет напряжённой работы, чтобы отступиться от реакций типа: «Он мне не нравится, и я отказываюсь работать с этим человеком!»
Следующий шаг в такой ситуации… в самом деле стоит немного, и если вы можете это преодолеть, если вы можете пойти дальше. я знаю из своего опыта, что многие люди, которых я глубочайшим образом уважаю — вовсе не обязательно люди, которые мне нравятся, и я думаю, что придёт время, когда это вообще не будет иметь значения (люблю я их или не люблю), то есть наши взаимоотношения будут так сильны, что я просто не буду об этом думать.
Когда я впервые увидел Криса Стайна, который мне чрезвычайно нравится, я подумал: «Как он может быть таким неуклюжим?» Но я сказал (да-да): это недостойно меня, и настоял на этом, и теперь он мой хороший друг — я очень его люблю, он отличный парень. Это всего один пример.
РТ: Не знаю, далеко ли можно дойти при помощи такой теоретической реакции, в мире первобытных обычаев.
РФ: Насколько ты сможешь это честно выдержать — вот ответ. Если есть кто-то, с кем мне невыносимо находиться рядом (и я могу себе представить одного такого человека), то всё, что я могу сказать — это «я не могу с ним работать» (я вежлив с ними, я не хамлю) и остановиться на этом — я не могу с ним работать, я нахожу, что эта задача выше моих возможностей, так что я останавливаюсь на этом. Нельзя относиться зверски к самому себе. Если работа слишком тяжела, то ты не сделаешь её в один момент — было бы абсурдно пытаться поднять тяжесть, которую ты поднять не можешь, ты просто сорвёшь себе спину и ничего не сделаешь. Но, можно постепенно дорасти до этого — а что касается работы и приязни и неприязни, то это занимает около 12-ти лет.
РТ: Как вам удаётся оставаться на музыкальном рынке, не поддаваясь влиянию его ценностей?
РФ: Ну, например, вот вам один способ: мы говорили о разделении внимания, а без разделения внимания ничто не возможно. Например, часть моего внимания в этот момент направлена на мою левую ногу, следовательно (по крайней мере, теоретически), я не полностью поглощён тем, чем мы сейчас занимаемся — у меня есть и что-то другое. И то чувство, что у тебя есть что-то ещё постороннее, может напомнить — например, если я начинаю сердиться — может напомнить мне о том, что вообще-то сердиться нечего; или, если я уже рассержен, о том, что нужно просто посмотреть на это со стороны. Первое дело — это не пытаться ничего с этим сделать; прежде всего надо посмотреть со стороны, и тогда человек понимает, какое он хрупкое создание, и как легко навредить себе даже небольшими переменами. Но затем, при помощи труда (регулярных упражнений, а не наскока), нога может пойти в дверь, а ты упрёшься в дверь плечом и т. д. Но опять-таки, ситуация на рынке очень соблазнительна — соблазниться тут очень легко. Я знаю достаточное число людей, своих друзей, у которых есть вот эта некая часть, отвлечённая от происходящего, но на рынке так много всяких давлений и установлений (от твоих менеджеров до людей из фирмы грамзаписи, от других музыкантов, с которыми ты работаешь, до публики, которой нравится то, что ты делаешь) — в их интересах, чтобы ты остался на расстоянии от них — в том смысле, чтобы у вас были поверхностные отношения. Со мной нелегко работать, и я начинаю это понимать — я думал, что со мной работать очень легко. Передо мной стоит выбор — либо хорошая общественная жизнь, либо карьера; это нелёгкий выбор. Для меня невозможно поддерживать со своими друзьями такие отношения, какие бывают или какие должны быть между друзьями. Но если ты решил работать на рынке и сделать то необходимое сконцентрированное усилие, которое просто необходимо для такой работы, у тебя не останется много времени для развития дружеских отношений.