Сторона 2
PROVIDENCE (Cross/Fripp/Wetton/Bruford). Эта пьеса была записана на концерте в Пэлис-Театре в Провиденс, Род-Айленд, 30 июня 1974 г. — там же, где и большая часть USA, за день до последнего выступления King Crimson III в Нью-Йорке. Она начинается с нежного соло скрипки и уходит в свободную импровизацию, своей эксцентричностью напоминающую “Moonchild” — но в “Providence” есть напряжение и такой уровень агрессии или даже зла, которого в “Moonchild”, со всей её сумрачной невинностью, конечно, не было.
STARLESS (Cross/Fripp/Wetton/Bruford/Palmer-James). Опять воспоминания о прошлом, и не только из-за названия песни: минорные звуки меллотрона и полные достоинства барабаны в начале напоминают “Epitaph”. Но “Starless” оказывается не просто ещё одним мрачно-минорным меллотронным эпосом, хотя и имеет подходящую продолжительность (более 12 минут). “Starless” — это великий синтез в одной единой (пусть и сочинённой коллективно) композиции нескольких стилей, культивируемых Фриппом и его разнообразными сообщниками с 1969 г.: медленной меланхоличной минорной эпической баллады; раздражающего основанного на риффе линейного контрапункта; чрезвычайно быстрой неистовой групповой игры и импровизационно-композиционных элементов, связанных таким образом, что разделить их практически невозможно. И однако “Starless” представляет собой нечто большее, чем всё это: по моему мнению, это просто самая лучшая композиция, когда-либо записанная группой. Кроме того, это единственная пьеса King Crimson, от которой я плакал — слезами, которые обычно возникают при непосредственном контакте с тем, что мы невразумительно называем «артистическим величием», но которые на самом деле являются удивительной и редко являющейся нам тайной, заключённой в самом сердце человеческого опыта.
Проклятие учёного-журналиста-музыканта состоит в том, что ему приходится разрывать, расчленять и потрошить то, что он любит — в тщетной и, может быть, бесцельной попытке свести первоначальное впечатление от музыки к словам, формулам, теориям, схемам, диаграммам, числам и т. д. — упражнение, приятное для интеллекта, но несколько болезненное для сердца. Следовательно, последующее изложение — не для слабонервных, и если читателю нет особого дела до формального музыкального анализа, он может просто пропустить его. С другой стороны, чтобы не загнать себя в угол полной тщетности всего предпринимаемого, позвольте заявить — я верю, что правильно сделанный анализ может быть действенной формой перевода с языка сердца на язык ума. А поскольку ум и сердце обычно не имеют особой привычки дружелюбно беседовать, то может быть, это предприятие переводчика не совсем бесполезно. Слушая музыку, вы можете кое-что предположить о чувствах самих музыкантов, и открыть дверь в этот мир чувств внутри себя; серьёзно анализируя музыку, вы можете получить отдалённое представление о том, как мыслят музыканты (и поверьте мне, они мыслят, и должны мыслить — для того, чтобы создать столь связную и последовательную пьесу, как “Starless”), и в этом процессе позволить своему интеллекту войти в симпатический резонанс с умами тех, кто делает музыку.
Голова и сердце. Впоследствии Фриппу было суждено разработать систему музыкальной практики, основанную на «руках, голове и сердце», где «руки» представляют физический контакт с инструментом и с самим физическим миром ощущений. Мы можем обращаться к голове и сердцу, сочиняя такую книгу, как эта; насчёт рук я не так уж уверен — то есть, насчёт обращения к самому физическому присутствию музыки в живой ситуации. Я склоняюсь к предположению, что большее, что можно сделать в этих строчках — это осознавать своё тело (или, по крайней мере, попытаться полностью избежать потери контроля над ним) в процессе писания и чтения.
“Starless” — это длинная (12’18”) секционная композиция, созданная в форме, распадающейся на три основные части; хотя её нельзя назвать хрестоматийным примером классической сонатной формы, аналогия с её трёхчастной (изложение — развитие — реприза) структурой всё же соблазнительна: