Практическая философия, которую Фрипп разрабатывал во время своего трёхлетнего ухода из музыкальной индустрии, которую он применил на практике в своей музыкальной деятельности конца 70-х и которая полностью расцвела в курсах Гитар-Крафта после 1985 г., многим обязана идеям Гурджиева, изложенным Успенским в его книге. Всеобъемлющая тема книги состоит в той идее, что в своём обычном состоянии люди живут и действуют бессознательно, как бы во сне, как автоматы. Все наши идеалы, мораль, идеологии, религии, искусство и высокие философствования — это просто подделка, продукт инстинктивного движения на ощупь в темноте, автоматических умственных ассоциаций, принятия желаемого за действительное, надменного самомнения, лени и пустого романтизма. «Можно тысячелетиями думать», — говорил Гурджиев, — «можно написать целые библиотеки книг, создать миллионы теорий — и всё это во сне, безо всякой возможности пробуждения. И наоборот — эти книги и теории, написанные и созданные во сне, будут только усыплять других людей, и т. д.» (Успенский, 144)
Отдельный человеческий организм, по Гурджиеву, есть просто животное, машина самообмана, следующая по пути меньшего сопротивления, бессознательно скользящая от одного дня к другому, вплоть до неизбежной смерти в конце. Ученики-оккультисты спрашивали Гурджиева о жизни после смерти, реинкарнации и пр., а он отвечал, что для большинства людей смерть и в самом деле есть последний конец — вы гаснете, как свеча, и всё. Только у тех, кто не переставая трудился, чтобы развить в себе душу, настоящее, постоянное, неизменное «я», может быть некая возможность того, что какие-то важнейшие качества их существа переживут смерть физического тела.
Фрипп в своём учении не размышляет о жизни после смерти, но разделяет утверждение Гурджиева-Успенского о том, что человек в своём нормальном состоянии есть сонный автомат. Это парадоксальная доктрина, веками находящая отклик во многих учениях, в том числе в кальвинистской доктрине предопределения: у нас нет свободной воли, и развитие личной свободы может начаться только с ясного осознания собственного абсолютного рабства перед обстоятельствами, мысленными ассоциациями, эмоциями, инстинктами, генетикой, биохимией, законами природы. Успенский приводит следующую цитату из Гурджиева: «Каждый взрослый человек всецело состоит из привычек, хотя он часто об этом не подозревает и даже говорит, что у него вообще нет привычек… Борьба с маленькими привычками очень трудна и утомительна, но без неё невозможно самонаблюдение.» (Успенский, 111–112) А вот фрагмент из фрипповской Монографии Гитар-Крафта III: Афоризмы: «Трудно переоценить силу привычки.»
Датский философ и религиозный мыслитель Сёрен Кьеркегор (1813–1855), считающийся первоисточником светского и религиозного экзистенциализма XX в., утверждал, что среднестатистический человек, автоматически следующий своими ежедневными маршрутами, неспособен как на грех, так и на раскаяние. Кьеркегор, всю свою жизнь отстаивавший сознательный субъективизм как необходимое условие подлинного существования, и желавший, чтобы на его могильной плите были выбиты слова «Личность», обыкновенно находил (как и Гурджиев) подтверждение своих взглядов в словах Сократа: «Познай самого себя.» Гурджиев формулировал это так: «Индивидуальность, единственное и постоянное Я, сознание, воля, способность делать, состояние внутренней свободы — всё это качества, которыми не обладает обычный человек. К той же категории относится идея добра и зла, само существование которой связано с постоянной целью, постоянным направлением и постоянным центром притяжения… Постоянная правда и постоянная ложь могут существовать только для постоянного человека. Если сам человек без конца меняется, то для него правда и ложь также будут без конца меняться.» (Успенский, 159)
Иногда Гурджиев определял свои методы как «Четвёртый Путь». Первые три пути — это путь факира, путь монаха и путь йога. Факир борется с физическим телом, отдаваясь постижению невероятно трудных физических упражнений и поз. Путь монаха представляет собой путь веры, развития религиозных чувств и самопожертвования. Йог достигает своих целей через знание и разум. О своём Четвёртом Пути Гурджиев говорил, что он соединяет одновременную работу над телом, эмоциями и разумом, и что по нему могут идти обычные люди в повседневной жизни — он не требует уединения в пустыне. Четвёртый Путь подразумевает искреннее принятие определённых условий, выдвинутых учителем; кроме того, величайшие усилия для того, чтобы постоянно и полностью отдаваться внутренней работе, даже если собственная внешняя мирская роль человека и не будет сильно меняться. Несмотря на настойчивые утверждения о том, что работа без учителя невозможна, Гурджиев подчёркивал ответственность каждого отдельного человека: