Он поднял свою хрупкую пленницу и, положив бережно на плечо, прокрался осторожно по коридору, держа кинжал наготове. Он спустился вниз по лестнице и прошел через большую кухню. Он услышал храп повара в кладовой. Обычно человек не мог прокрасться по замку сьера Амори, чтобы его не обнаружили, но сегодня вечером все мужчины были на стенах, либо крепко спали в ожидании, когда их призовут на караул.
Белек осторожно отпер маленькую дверцу и выскользнул наружу, прижимаясь к стенам. Ночь была темной, как смоль, низкие облака заслоняли звезды, и луны не было. Белек замер в нерешительности, затем стремительно пересек двор и вошел в конюшню. Он знал, что большой черный жеребец Кормака был расположен здесь, и он дрожал, боясь разбудить этого дикого яростного зверя, который мог бы наделать достаточно шума, чтобы разбудить весь замок. Но появление Белека не вызвало переполох; стойло большого зверя находилось в другой части конюшни. Египтянин положил девочку на пол в пустом стойле, связав ей лодыжки, а затем прокрался обратно в замок. Пройдя кухню, он подошел к небольшой комнате, где хранились стопки дров, и провозился там несколько мгновений. Затем он закрыл дверь и поспешно покинул замок еще раз. Слабая, мрачная улыбка играла на его тонких губах.
И теперь он был готов к самой опасной части его ночной работы. Двигаясь, как пантера, он проскользнул через внутренний двор к задним воротам. Один воин стоял там, оперевшись на копье и полусонный; это был час тьмы до рассвета, когда жизненные силы на исходе. Белек присел и прыгнул, тихий и смертоносный, как пантера. Его могучие руки стиснули горло жертвы, и человек умер без единого вскрика.
Белек работал осторожно у ворот, он почувствовал, как створки дрогнули под его руками, и распахнул их внутрь. Он присел, почти затаив дыхание, напряженно вглядываясь в ночь. Он мог разглядеть только мрачное пространство пустыни, изрезанное оврагами и ущельями; были ли там люди? Но даже острый взгляд Египтянина не мог проникнуть сквозь низко висящие облака и глубокую тьму, поглотившую все вокруг. Он подумал вернуться к девушке и незаметно уйти с ней, но потом отказался от этого плана. Мужчины на стене над ним не спали. Обрывки их тихих разговоров доносились до него время от времени. Он прокрался к воротам и убил человека почти у них под ногами, но это было за их спинами. Их взгляды были направлены наружу, они заметят любое движение под стенами, и если он направится дальше, стрелы дождем посыплются на него. Один он бы еще рискнул, но он не смел рисковать девушкой.
Среди оврагов шакал взвыл три раза и смолк. Белек свирепо усмехнулся; Сулейман Бею удалось выполнить свою часть плана. Позади он услышал щелчки и треск, что приближались и приближались, мрачный свет прорывался через щели замка, а мужчины на стене начали говорить громко и злобно, как вдруг дикий крик раздался изнутри крепости. Как будто в ответ на этот шум, свирепые крики зазвучали из пустыни, и вдруг тьма ожила, наполнившись тенями.
Белек крикнул один раз, полный свирепого триумфа, и быстро побежал к конюшне, где оставил девушку.
Richard L. Tierney: The Slave-Princess
Глава 7
Неистовые крики и звон стали раздались в темноте, наполненной дымом. Амори громко выругался, спускаясь по каменной лестнице во внутренний двор, сжимая рукоять своего меча. Камера Зулейки была пуста - он только что обыскал ее, сразу же после обнаружения убитого сторожа перед открытой дверью. Его шея все еще болела, после жестокой схватки с Кормаком. Только своевременное прибытие солдат спасло ему жизнь. В этом не было сомнений. Истина заключалась в том, что Кормак с его природным инстинктом воина сразу понял, что они должны объединиться и отложить свой спор, если хотели победить общего врага.
- Смотрите! - воскликнул солдат. - Турки проникли в замок!
Сквозь густые облака дыма Амори увидел, как несколько его бойцов сражались против дюжины турок, а остальные сельджуки разбегались по внутреннему двору, наводняя замок, проникая через ворота.
- Мы должны отбросить их! - взревел Кормак. - Вперед, псы! В атаку! Разорвем их на куски!
Двумя огромными прыжками он спустился по лестнице, встав посередине прохода, набросившись на турок, как вихрь из стали. Мгновение спустя он сразил трех противников своим внушительным мечом: один упал с разбитой головой, другой с рукой, отрубленной по локоть, несмотря на броню, а последний с пробитыми ребрами. Тем временем, Амори и его люди бросились в бой, следуя примеру Кормака. Остальные солдаты воспряли духом и стали сражаться с большей смелостью. Турки начали отступать, временно ошеломленные.
Все это напоминало битву в жарком пламени преисподней - безумная схватка на бастионе в клубах густого и удушающего дыма, который поднимался вверх, сливаясь с облаками, в то время как огонь с жадностью пожирал деревянные балки, освещая измученные, покрытые потом и сажей лица бойцов, которые появлялись и исчезали из виду за стеной колеблющегося пламени. Амори уклонился от ятагана, метнувшегося к нему разрезая со свистом воздух, и контратаковал. Острие его клинка разбило бородатое лицо турка. Внезапно нападающие начали разбегаться, поэтому христиане стали преследовать их, разрывая в клочья, в то время как беглецы, издавая горестные крики, направились к воротам, чтобы попытаться избежать смерти. Похоже, битва здесь подошла к концу. Франки покинули крепость, которая была поглощена огнем, оставив позади груды изрезанных трупов сарацин.
Хотя это был самый темный час ночи, блики пламени освещали весь двор: он по-прежнему был полон врагов, а на стенах солдаты Амори яростно сопротивлялись туркам в финальном бою.
- К лошадям! - проревел Кормак. - Прорываемся к конюшням, псы...! Мы потеряли двор, но эти турки идут пешком! Мы все еще можем убежать, если доберемся до лошадей!
Именно в этот момент турки перехватили инициативу; они перегруппировались и бросились в бой с еще большей яростью. Франков осталось всего лишь девять человек против нескольких десятков врагов. В течение нескольких секунд четверо из них лежали на земле, умирая. Но Кормак сражался как бешеный лев, в то время как Амори разрубал своих противников на части, одержимый безумием, о котором он никогда не подозревал.
Амори знал, что спасения нет, и единственное, о чем он мог думать в этот отчаянный момент, была - Зулейка!
Затем, когда они уже были окружены стальным кольцом вражеских скимитаров, раздался такой громкий крик, что, казалось, он исходит разом из тысячи глоток. Турки отступили, и Амори увидел рой всадников, галопом ворвавшихся в ворота, заполонив внутренний двор, - на них были белые туники и легкие доспехи, и размахивая кривыми мечами, они отчаянно рубили головы туркам. Воздух вновь наполнился боевыми кличами и криками боли.
- Это бедуины! - воскликнул Кормак. - Сатана! Это Абдулла бин Керам со своими всадниками! Кто их предупредил?
Внезапно Амори увидел, как один турок бросился к Кормаку, размахивая своим скимитаром. Инстинктивно, почти не думая, он взмахнул своим клинком, блокируя взрезающую воздух кривую саблю врага, которая падала на шею Кормака. Два стальных клинка разбились на тысячи осколков от страшного удара. Кормак обернулся, и его меч метнулся, как молния, разбив череп турку вместе с его остроконечным шлемом, словно спелый арбуз.