— Закройте окна, за-крой-те! — громовым голосом завопил он.
Толкаясь и наступая друг другу на ноги, люди принялись захлопывать окна. Толстый главный бухгалтер привстал и, наклонив голову, посмотрел на три смятых листка, которые ему удалось прижать своим собственным животом.
— Ой-ой-ой! — печально произнёс он. — Немного же осталось!
На других столах было и того меньше.
Теперь бухгалтер зло оглядывался по сторонам.
— Кто открыл окна? — загрохотал он.
— В-вы сами от-от-крыли, товарищ главный бухгалтер, п-прошу прощения, — заикаясь, произнесла машинистка. — Когда собака хотела растерзать м-мальчика!
— Гм! — мрачно хмыкнул главный бухгалтер немного подумал и поднял палец. — Верно. Но от этого ещё ни одна бумага не полетела. Я хочу знать, кто устроил сквозняк?
Все молча переглянулись.
— Кто же? — бушевал бухгалтер.
Вперёд протиснулся маленький и щуплый счетовод запасного склада железа.
— Никто не устраивал, — сказал он. — Мы все побежали спасать мальчика. А окно оставалось закрытым.
— М-может б-быть, в-ветер сам р-распахнул? — предположила все ещё заикающаяся от испуга машинистка.
— Ветер? — зарычал бухгалтер. — Как это ветер может открыть крючки на окнах?
Некоторое время все молчали и думали. Затем счетовод запасного склада железа решительно произнёс:
— Я думаю, это наша уборщица Маазике Метсатага вчера вечером после уборки не закрыла как следует окна. Потому-то ветер и открыл их.
— Ну конечно же уборщица! — воскликнуло разом несколько человек — все были рады, что наконец-то отыскался виновник.
— На прошлой неделе она оставила на моём столе невытертым толстенный слой пыли, — пожаловалась длинная тощая учётчица зарплаты Элла Кумми.
— А у меня забыла запереть дверцу шкафа, — вставила машинистка, которая перестала заикаться, как только увидела, что её никто ни в чём не подозревает.
— Кхе! Кхе! — строго кашлянул главный бухгалтер и провёл ладонью по лысой макушке. — Ну, ладно, я сделаю уборщице строгое внушение за непозволительную халатность в работе!
В этот самый момент дверь распахнулась и на пороге появилась не кто иная, как уборщица Маазике Метсатага. Она была большой и толстой, гораздо больше и толще главного бухгалтера. В левой руке Маазике Метсатага держала пылесос, в правой развевался старый синий рабочий халат, которым она пользовалась как тряпкой, когда вытирала пыль.
— Кхе, кхе, — снова кашлянул главный бухгалтер, однако вовсе не столь решительно, как прежде. — Знаете ли, Маазике Метсатага, вы, кхе-кхе… вчера плохо закрыли окна. Сегодня, кхе-кхе, ветер распахнул окно и унёс все наши важные документы, кхе-кхе…
— Что-о? — пророкотала Маазике Метсатага и подбоченилась, не выпуская из рук пылесоса и рабочего халата. — Ну знаете ли! Я никогда окна плохо не закрываю, это могли сделать вы, — обвела она презрительным взглядом служащих конторы. — И вообще, на каком основании вы на меня накидываетесь? Я здесь получаю самую маленькую зарплату, а работаю больше всех! Разве ваше бумагомарание — это работа!
Маазике Метсатага резко махнула правой рукой, так что служащие попятились. Из огромной синей тряпки во все стороны полетела пыль.
— Не надо так… — поспешно проговорил бухгалтер. — Я ничего такого не сказал. Я просто подумал… мне сказали…
Маазике Метсатага грудью двинулась на главного бухгалтера.
— Ах так значит, вы верите всяким клеветникам? И я, рабочий человек, должна всё это терпеть, да? Зарплата у меня с гулькин нос, и я обязана за неё убирать весь ваш мусор и грязь, которым конца нет! И не стыдно вам придираться к бедной беззащитной женщине?
Она так яростно наступала на бухгалтера, что тот всё дальше отходил в угол, где стоял железный сейф.
— Хорошо, хорошо, — беспомощно пробормотал бухгалтер. — Оставим этот разговор, Маазике Метсатага, я всё сказал, будьте добры, выпустите меня отсюда…
Маазике Метсатага размахивала своей пыльной тряпкой, точно боевым знаменем.
— Вы сами только и делаете, что ломаете и портите всё на свете, — не унималась уборщица. — Вот, даже этот красивый гладкий сейф и то умудрились испортить!
Она показала на бугорок на стенке шкафа. Бухгалтер нагнулся и потрогал его.