— Какие жестокие мечты! — ответил Полливер с издевательской улыбкой. Миг спустя она наполнилась злобой. — Вы не убийца, мадам Герральд. А ещё… вы никак не можете связать меня с Джоном Кентом. Как вы уже поняли, игра окончена. В моем случае петля для повешения навсегда останется лежать в ящике. Разве я не прав? У вас есть доказательства? Любые, кроме очень смелых домыслов. Ведь без них ни один суд в этом городе — и в этих колониях — не потратит и секунды на рассмотрение моего дела.
Ни Кэтрин, ни Минкс не проронили ни слова.
— Полагаю, ответ — нет. — Полливер, наконец, открыл дверь и отворил её настежь навстречу ветру. — Убирайтесь, — приказал он.
Кэтрин ещё какое-то время стояла без движения, а затем жестом попросила Минкс следовать за ней. Когда они проходили мимо Полливера, доктор сказал:
— Боюсь, что в будущем я не смогу оказывать медицинские услуги кому-либо из вас, так как вы обо мне не лучшего мнения. Но эти новые молодые врачи чрезвычайно эффективны, так что будьте уверены, ваше здоровье вне опасности. — Он рассмеялся. — Подумать только! Обвинить доктора, вроде меня, в том, что он — сумасшедший убийца! Какая нелепость!
После этого он шумно захлопнул дверь за их спинами.
Глава шестая
Ноябрь превратился в декабрь, а декабрь — в январь.
С надеждой ожидая возвращения Хадсона Грейтхауза с Мэтью и Берри Григсби, Кэтрин и Минкс меж тем не испытывали недостатка в проблемах, с которыми к ним спешили встревоженные, а иногда и напуганные клиенты. Был случай с демоническим скрипачом; странное происшествие с двуглавым псом; спасение похищенного ребенка Шунмаахеров от речных пиратов капитана Баллама — и это только некоторые из дел. Среди всей этой кутерьмы особо запомнилась смертельная схватка с капитаном Балламом, которая убедила Кэтрин, что женщина с ножом управляется гораздо лучше, чем мужчина.
Время шло, минул и январь.
В последнюю неделю месяца пакетбот «Джордж Ходел» причалил к Филадельфийской пристани, завершив своё путешествие из Нью-Йорка через юг. Среди пассажиров, сошедших на берег под порывами падающего снега, был высокий элегантный мужчина в длинном коричневом пальто с тёмным меховым воротником. Голову его украшала чёрная треуголка с желтой лентой. Весь его багаж состоял из кожаной сумки — судя по внешнему виду, хорошо сшитой и дорогой.
В своих крепких сапогах из телячьей кожи он прошагал по шумному району гавани и в нескольких кварталах от неё снял комнату в отеле, который носил название «Герб Бэнкрофтов». Немного отдохнув в своём просторном номере, он привел себя в порядок: побрился и принял горячую ванну внизу, в одной из керамических ванн, предназначенных для привилегированных жильцов. Затем он переоделся в свежую одежду, надел пальто, треуголку, сапоги и яркий белый галстук. В конце всех этих тщательных приготовлений из дорогой сумки были извлечены: нож с крючковатым лезвием, пара недавно заточенных кусачек и маленький кожаный мешочек. Все эти принадлежности обрели место в потайных карманах пальто, после чего постоялец покинул свою комнату.
Всякий, кто пристально вгляделся бы в его лицо, увидел, что мужчина очень возбужден, потому что прошло слишком много времени, и внутренняя тяга в нем неуклонно росла.
Но никто не обратил на него внимание.
В то время как падал снег, пока жители Филадельфии спешили мимо него по своим делам, пока повозки и экипажи, запряженные лошадьми, носились взад и вперёд по длинным прямым улицам, он остановился в таверне под названием «Серая Лошадь», чтобы насладиться ранним ужином, поскольку сумерки ещё не наступили. В этом довольно приличном заведении словоохотливое обслуживание — работавший за стойкой парень за пару звонких монет рассказал все, что необходимо — отправило его на юг, по пути туда он бодро и решительно шагал по снегу.
Желанная цель уже маячила на горизонте, и он решительно к ней двигался.
Это была довольно долгая прогулка, так как в этом квакерском городе развлечения, которые он искал, располагались в районе, носящем прозвище «Район дурных ветров». Но его цель, так или иначе, была там, и он тоже должен был быть там. Так диктовала внутренняя тяга.
На юге город терял лоск. Статные дома сменялись покосившимися, даже бледное небо и падающий снег казались запятнанными. Когда он добрался до района теснившихся лачуг, кособоких крыш, разбитых окон и безликих фигур, жавшихся вокруг открытых костров или украдкой перебегающих из переулка в переулок, солнце начало клониться к закату.
Несмотря на сильную тягу, путешественник решил выпить ещё и в темном помещении «Мшистого Дуба» насладился чашкой сидра, некоторое время понаблюдав за игрой в кости. Его так и подмывало присоединиться к игрокам, потому что он любил подобные игры и обычно был в них удачлив, но сумерки сгущались, а ему ещё предстояла долгая прогулка до «Герба Бэнкрофтов» и вторая горячая ванна, чтобы смыть всю эту грязь.
Ещё одна порция вопросов бармену и ещё несколько монет отправили его на юго-запад, где стояли грубые лачуги, утопающие во мраке. На пути туда ему стали попадаться женщины и мужчины, слонявшиеся без дела — те, кто, как он предполагал, уже имели пестрые послужные списки в качестве рабов по удовлетворению самых низших человеческих потребностей. Некоторые из них свистели ему и всячески привлекали к себе внимание. Но он не сбавил шаг, снег падал ему на треуголку, на плечи и хрустел под сапогами.
Тяга. Теперь она стала практически выносимой. Но скоро она исчезнет.
Через квартал от себя к юго-западу, почти на самом краю города, он увидел стройную женскую фигуру в том, что можно было бы только с натяжкой назвать пальто — вещь до невозможного была рваной и грязной. Образ дополняла растянутая печальная шерстяная шапка. В сгущающихся сумерках он приблизился к девушке и, когда она посмотрела на него, увидел, что она не так уж и непривлекательна: лицо её было рябым, а бровь рассечена шрамом. На вид ей было лет четырнадцать.
Идеально.
— У меня есть деньги, — сказал он.
Она отрешенно смотрела на него, на её лице не мелькнуло ни единой эмоции: видимо, она каким-то образом научилась их притуплять.
— Вон тот переулок, — указал он и одарил её своей лучшей улыбкой. — Пойдем, я тебя согрею.
Она безропотно последовала за ним. Он же, как истинный джентльмен, остановился, чтобы пропустить её вперёд.
— Не здесь, — мягко подтолкнул он, — иди до конца переулка. Ветра там будет меньше. — Его правая рука потянулась к карману, но время ещё не пришло. Лучше, пока она в его власти, позволить ей сделать своё дело.
Она молча двинулась вглубь переулка.
— Беги, милочка, — сказал кто-то.
Испуганные голосом, мужчина и девушка посмотрели в сторону выхода из переулка. Фигура, стоявшая там, была одета в темно-зеленое пальто и треуголку того же цвета, но лицо её было скрыто и меркнущим светом дня, и падающим снегом.
— Беги, — повторила женщина. — Это моё дело.
Девушка не побежала, она просто проковыляла мимо Минкс Каттер и ушла.
Теперь Минкс обратилась к Полливеру:
— Ну, так что, хочешь трахнуться?
— Кто… черт возьми, ты такая?
Минкс подошла ближе. Обе её руки в поисках тепла были погружены в меховую муфту.
— Я вот с удовольствием тебя трахну, — выдала она.
— Мы что, знакомы… — тут он узнал её и издал короткий вздох, похожий на предсмертный хрип.
— Ты был прав, — сказала Минкс, подходя ещё ближе. Она улыбалась. Снежинки не тая падали на её светлые брови. — Мадам Герральд не убийца. Но я да.
И прежде, чем крючковатый клинок успел вынырнуть из кармана его пальто, из муфты выскользнула правая рука Минкс со своим собственным крючковатым ужасом. Нож по широкой дуге одним плавным движением прошелся по горлу Полливера. Минкс ловко отступила, когда из разорванного горла вырвался багровый поток. В одно мгновение галстук доктора почернел.