Я как-то потерял с ними контакт. Надеюсь, дела у ребят идут хорошо; ещё надеюсь, что у HWA достаточно средств, чтобы помогать писателям старшего поколения, которые впали в нужду. В моём представлении организация создавалась и с этой целью в том числе — как и с целью объединить авторов жанра.
В другом интервью вы упомянули «новый хоррор» (cutting-edge horror). Не могли бы вы рассказать об этом поподробнее?
Этот термин я слышал на многих хоррор-конвентах и от некоторых жанровых писателей. Для меня это хоррор, в котором очень, очень много крови и насилия — что само по себе не так плохо, поймите меня правильно, — но персонажи при этом тоже не особенно интересны или привлекательны. «Новому хоррору», по крайней мере на мой взгляд, недоставало человечности. Ещё этим термином обозначали группу писателей, которые в чьём-то представлении были лучше всех других. Соответственно, если вы не входили в эту группу и не писали «новый хоррор», писатель из вас был так себе.
Ваши произведения неоднократно завоёвывали различные литературные премии. Как вы относитесь к такому признанию ваших литературных заслуг и вообще к известности?
Мне всё это очень приятно, но всё-таки любая премия — это в некотором смысле «вчерашние новости». Мне всегда интереснее книга, над которой я работаю сейчас… и я всегда предпочитал смотреть вперёд, нежели назад.
Писатель Роберт Маккаммон уникален ещё и тем, что на самом пике своей писательской карьеры он, что называется, «отошёл от дел». Не многим такое под силу! Бывает, человек начинает писать хуже, бывает — лучше, но реже. Но так, чтобы пользующийся большой популярностью автор просто взял и перестал писать вообще… Для этого надо либо быть живым классиком, либо просто разочароваться в себе и своём творчестве. В любом случае бросить писать, когда на тебя постоянно давят и поклонники творчества, и издатели — невероятно тяжело. Но Маккаммон сделал это, и не похоже, чтобы разочаровался в этом. Писательство ни в коей мере не заменило ему общения с родными и близкими. Маккаммон сознательно сделал большую паузу, чтобы иметь возможность больше внимания уделять воспитанию своих детей, и лишь недавно «гений из Алабамы» (как его называют) триумфально вернулся в литературу с мистико-историческим романом «Голос ночной птицы» (Speak the Night-beard). Этой книгой Рик (так Маккаммона называют друзья) начал цикл романов с общим героем Мэтью Корбеттом. Непосредственным продолжением цикла является последняя на сегодняшний день книга автора — «Королева Бедлама», вышедшая в США в 2007 году. В 2008 ожидается появление её на русском, а рецензию автора ЛоТ Игоря Логвинова на «Голос ночной птицы» вы можете прочитать на сайте www.ourdarkness.info или в одном из прошлогодних номеров журнала «Тьма».
В вашем творчестве был продолжительный перерыв. Это было для вас сродни долгожданному отпуску или же вас тянуло вернуться к работе?
Отдыхать мне очень даже понравилось. Так здорово, когда работа не торопит, когда не зависишь ни от какого графика, пусть даже собственного. С другой стороны, мне не доставало той свободы самовыражения, которую даёт литературное творчество. В любом случае я рад, что вернулся.
Сколько сейчас лет вашей дочери, Скай? Как она относится к тому, что её папа — популярный писатель?
Скай сейчас пятнадцать. Для неё я, вне всяких сомнений, просто папа, а не что-то сверхъестественное. Правда, она тоже потихоньку занимается писательством и уже сочинила несколько рассказов.
Привычный для вас жанр поменялся… Ранее это был ярко выраженный хоррор, сейчас более похоже на историко-приключенческий роман. Это случайность — или намеренная смена жанра, переход в новый литературный статус?
Да, мне и в самом деле хотелось что-то поменять. Конечно, хоррор мне нравился (и нравится до сих пор), но мне казалось тогда, что приспело время попробовать чего-нибудь новенького — чего-то, что нравилось бы мне не меньше.
Наконец вышла ваша новая книга, «Королева Бедлама». Почему Вы решили написать продолжение истории о Мэтью Корбетте?
Мне интересен этот период американской истории. Кроме того, меня привлекала идея «детектива», «головоломки», хотелось её как-то обыграть. Та эпоха позволяет автору и от души поразвлечься, и нагнать жути, и похулиганить… Романтические мотивы, тайны… да-да, и даже хоррор. Плюс мне хотелось занять себя чем-нибудь глобальным, а этот замысел стал настоящим вызовом.
Мы привыкли связывать ужасы колониальной эпохи с Севером — благодаря Натаниэлю Готорну, салемским процессам над ведьмами и т. п. Может быть, своим романом вы стремились, помимо всего прочего, сместить акценты и раскрыть нереализованный потенциал Юга как фона для страшных и таинственных историй?
Ну, события «Голоса ночной птицы» развиваются в колонии Каролина, «Королевы Бедлама» — уже в Нью-Йорке, так что в дальнейшем я, видимо, буду наведываться и на Север, и на Юг. А ещё позже действие может сместиться в Лондон, Европу и… кто знает, может и в Россию.
Привлекают ли вас как писателя другие периоды американской истории? Гражданская война, Дикий Запад, Жизнь (и смерть) на Миссисипи и так далее…
Я люблю читать обо всём этом, но сам за них не стал бы браться. Хорошенько зацепиться за один исторический период и то не просто.
Когда Мэтью Корбетта спрашивают, верит ли он в ведьм, он честно отвечает: «Не знаю». Это и ваш ответ тоже? Был ли у вас (в процессе подготовки к роману или работы над ним) соблазн не развенчивать сверхъестественное?
Мэтью сказал чистую правду, и я разделяю его мнение. Ведьмовство, демоническое… не знаю.
Ожидали ли вы такого успеха романа «Они жаждут»? Предполагали ли, что он войдёт в число культовых вампирских произведений?
Ни о чём таком не думал. Просто занимался тем, что мне было интересно на тот момент.
Как вы относитесь к тому, что вас постоянно сравнивают со Стивеном Кингом?
Что ж, мы оба лишь те, кто мы есть. Вне сомнения, пример Кинга повлиял на мой выбор, когда я решал, становиться ли профессиональным писателем. Он настоящий Мастер.
Тематически ваши произведения и работы Кинга иногда пересекаются. Так было с «Песнью Свон» и «Противостоянием», «Они жаждут» и «Салимовым уделом» («Жребием»), «Жизнью мальчишки» и «Оно». Что это — узость жанра или схожие интересы, близость взглядов двух авторов?
Мне нравится мысль, что некоторые идеи словно витают в неком «эфире», из которого их могут выловить разные люди, не то чтобы кто-то один. Кроме того, наверняка мы с Кингом — поскольку мы почти ровесники и интересы у нас очевидно схожи — читали в детстве комиксы, смотрели одни и те же телепередачи и фильмы, читали одни и те же книги и т. д. Кинг разбирается в фильмах ужасов киностудии «Хаммер», и я тоже; он, как и я, читал журнал «Знаменитые монстры Фильмландии». Он знает Лона Чейни, Питера Кашинга… в общем, вы меня поняли.
В романе «Моё!» вы затронули сразу две «опасные», но актуальные темы: насилие над детьми и терроризм. В «Ваале» речь идёт о секте сатанистов, в «Голосе ночной птицы» — о казнях над ведьмами. Вас в творческом смысле привлекают эти и другие негативные социальные явления?
Конфликт. Всё дело в конфликте. Ну и, конечно, Добро против Зла…
«Участь Ашеров» понравилась многим читателям в Восточной Европе, у нас знают и любят По. Нет ли в ваших планах написать что-нибудь этакое, связанное с жизнью и творчеством Лавкрафта, Уолпола или какого-то другого классического автора?
Нет. Пока меня занимает история Мэтью Корбетта, и это надолго.
Следите ли вы за изданиями ваших книг на русском? Удовлетворены ли вы их качеством и количеством?