Через два года после выхода в свет второго издания «Опыта о народонаселении», то есть в 1805 году, Мальтус был назначен профессором истории и политической экономии в училище Ост-Индской компании, а незадолго перед тем, зная уже о своем назначении, он женился на некоей мисс Гарриет Экерзаль. Кто сколько-нибудь знаком с учением Мальтуса, тот знает, конечно, что он отнюдь не был противником брака вообще, а потому и в его женитьбе, состоявшейся, когда Мальтус получил определенное, обеспеченное положение в обществе, не усмотрит никакого противоречия с его учением. Но в том-то и дело, что противники Мальтуса не всегда находили нужным знакомиться с его «Опытом о народонаселении», и потому могли ставить ему в вину его брак, заключенный в действительности согласно всем выставленным им самим теоретическим требованиям. Французский экономист Шербюлье пошел еще дальше и приписал Мальтусу одиннадцать дочерей, в многолюдном обществе которых тот будто бы ходил в гости к своим знакомым (как это правдоподобно!). Кауцкий, скептически относящийся к апокрифическому рассказу Шербюлье, не упускает однако же случая сострить, что, по всей вероятности, дочери Мальтуса пали жертвой перенаселения. В действительности автор «Опыта о народонаселении» имел только троих детей, сына и двух дочерей, из которых одна умерла в раннем детстве, другая же жива, кажется, и до сих пор.
Учебное заведение, в котором Мальтус был назначен профессором и где он до самой своей смерти не только читал лекции, но и исполнял обязанности священника, основано было для того, чтобы давать образование молодым людям, посылаемым в Индию в качестве агентов компании. Ни подбор воспитанников, ни постановка образования в училище не могли считаться вполне удовлетворительными. Специальные цели заведения давали себя чувствовать и на общих предметах, которые преподавались применительно к обстоятельствам; так, например, при передаче начал политической экономии особенное внимание по требованию программы должно было быть обращаемо на «разъяснение политических и коммерческих отношений, существующих между Индией и Великобританией». Что же касается воспитанников, то они отличались несколько буйным характером, и потому драки в училище были не в редкость. Видимо, дело не обходилось и без рукопашных схваток с профессорами, потому что один из них пишет следующее при вести о назначении в училище нового преподавателя: «Его положение здесь будет очень хорошо, если не считать побоев и контузий. Но он может требовать себе вознаграждения за убытки или ежегодной пенсии, если побои студентов сделают его неспособным к продолжению занятий. Не будет ли полезно советовать профессорам изучать употребление пращи – balearis-habena? Это бы доставило им большое преимущество перед студентами».
Сам Мальтус, однако, не только не выражает никакого неудовольствия на училище, но даже берет его под свою защиту, ввиду усиленных нападок. Он жалуется только на одно – на крайнюю зависимость, в которую профессора поставлены от директоров; буйство студентов он считает явлением вполне устранимым, если профессорам будет предоставлена дисциплинарная власть. Что касается конкретно его предмета, то он вполне доволен успехами учеников и, судя по своему опыту, полагает возможным сделать преподавание политической экономии настолько популярным и доступным, чтобы ее можно было ввести в курс народных училищ. Впрочем, по свидетельству его биографа, Бонара, лекции Мальтуса хотя и приближались по своему стилю скорее к первому, чем к последующим изданиям его «Опыта…», однако благодаря некоторой своей сухости не могли очаровывать слушателей, тем более, что Мальтус обладал весьма крупным для оратора недостатком (заячьей губой), делавшим его произношение не особенно внятным.
Но, как уже мы сказали, сам Мальтус вполне доволен своим положением. Почти полных 30 лет его учительства проходят в невозмутимом покое, среди живописной деревенской обстановки (училище помещалось за городом) и непрерывных научных занятий. Жизнь его за все это время отличается полным отсутствием внешних событий, но зато самой усиленной работой ума. Из фактов внешней жизни мы здесь отметим только посещение Мальтусом знаменитого Нью-Ланаркского предприятия Оуэна, да его участие сначала в Королевском научном обществе, а затем, вместе с Джеймсом Миплем, Гротом и Рикардо – в основанном Туком экономическом клубе. Здесь кстати будет отметить многолетнюю (с 1810 по 1834 год) дружбу Мальтуса с Рикардо, – дружбу, основанную на общности их научных занятий и не страдавшую нисколько от их теоретических разногласий. Результатом ее является изданная Бонаром обширная переписка, в которой мы находим много любопытного материала для характеристики экономических взглядов обоих друзей, но ничего такого, что бы нам рисовало их личные отношения, характеры и образ жизни. Дружба Рикардо с Мальтусом была чисто абстрактного свойства, напоминавшая собою сочинения первого.
За все это время литературная деятельность Мальтуса отличается большой продуктивностью. С 1805 года он издает один за другим несколько новых изданий своего «Опыта…», каждый раз дополняя, переделывая и полемизируя в приложениях со своими противниками. В 1814—1815 годах он пишет «Замечания на хлебные законы», особое «мнение» по вопросу об ограничении ввоза, и весьма важное сочинение «Природа и возрастание ренты». 1820 год отмечен крупной теоретической работой Мальтуса – «Политическая экономия», к которой через два года он присовокупляет трактат «Мерило ценности». Мы опускаем несколько мелких статей, чтобы отметить и до сих пор сохранивший свое значение труд «Определения экономических понятий». Приготовляя ко второму изданию свою «Политическую экономию», в самом разгаре работы, 29 декабря 1834 года, Мальтус неожиданно умер.
На автора «Опыта о народонаселении» так часто возводят упреки в безнравственности и жестокости, его учение и до сих пор так охотно обсуждается с чисто нравственной точки зрения, что мы считаем не лишним привести несколько свидетельств, рисующих характер и нравственную личность Мальтуса, предоставляя себе впоследствии произвести оценку и самого его учения. Первое, что здесь следует отметить, – это полное бескорыстие Мальтуса. Он сознательно уклонился от высокой духовной карьеры, которая могла бы дать ему и деньги и почет, и удовольствовался скромной ролью учителя во второразрядном учебном заведении, 30 лет занимая одно место и не ища никаких повышений. Говорят, будто его «Опыт…» имел в виду не интересы науки, а интересы партии, которой Мальтус желал дать своей книгой оружие в руки. Это неверно. По своим убеждениям причисляемый к вигам (либералам), Мальтус в действительности стоял совершенно в стороне от политических партий. Он ничем не выражает своего удовольствия, когда партия вигов торжествует и оказывается у власти, он не предпринимает ничего, что его могло бы сделать влиятельным человеком в политическом мире. Таким образом, его «Опыт…» надо рассматривать совершенно объективно, как в общем совершенно объективно, в интересах истины он и писался Мальтусом. Мы не хотим этим сказать, что в своей «Политической экономии» Мальтус не проявлял никакой тенденциозности и что его идеи не послужили оружием в руках буржуазных защитников существующего экономического порядка. Но это еще не делает автора «Опыта…» человеком в полном смысле партийным и в сущности нисколько не отличает его от всех современных ему экономистов: Рикардо, Сэя и других.
Незлобивость, невозмутимость и полное душевное равновесие – вот что составляет истинную основу характера Мальтуса. Мисс Гарриет Мартино, хорошо знавшая его в последние годы, пишет о нем следующее: «Человека более простодушного, добродетельного и благожелательного, чем Мальтус, нельзя было найти во всей Англии». Несмотря на то, что он подвергался в литературе совершенно необузданным нападкам, «я видела в нем одного из самых веселых и невозмутимых людей в обществе. Я однажды спросила Мальтуса, разве он не страдал в душе от клевет, которыми его преследовали? „Только в самом начале“, – сказал он мне. „Я удивляюсь, что это не заставляет вас быть каждую минуту настороже“. – „После первых двух недель – никогда“, – был ответ». Такими же чертами, хоть и в несколько приподнятом тоне, рисует Мальтуса его товарищ по путешествиям Оттер: «Его жизнь была более чем чья-либо другая постоянным проявлением просвещенного благоволения, довольства и мира; он представлял собою тип чистейшего и лучшего философа, просветленного христианскими чувствами и проникнутого христианским милосердием. Характер его был так спокоен и кроток, его терпимость к другим была так широка и так возвышенна, его желания так умерены и его власть над своими страстями так велика, что автор настоящей статьи, знавший его самым близким образом около 50 лет, редко когда его видел взволнованным и положительно никогда не видел разгневанным, надменным или унылым». Мелкой обидчивости, тщеславия и самомнения Мальтус был совершенно лишен.