12. Каждому человеку должно нравиться все, что производит в нем приятное впечатление, и обратно; предварительно не испытав этого, он не может знать, какое впечатление произведут новые предметы на то или другое из его чувств.
13. Чувства и убеждения каждого человека слагаются под влиянием тех впечатлений, которые окружающие обстоятельства производят на его организм.
14. Воля каждого человека слагается под влиянием его чувств и убеждений, взятых порознь или вместе; таким образом, характер его, как в физическом, так в умственном и нравственном отношениях, образуется в нем независимо от него самого.
15. Свойство организации каждого человека таково, что получаемые им известные впечатления, которые сначала и в течение определенного промежутка доставляют ему приятные ощущения, если они будут повторяться беспрерывно, по прошествии известного периода не только сделаются для него безразличными, но даже станут неприятными и мучительными.
16. При этом если такие впечатления повторяются через частые промежутки времени, переходящие за известный предел, то они действуют расслабляющим и вообще вредным образом на его физические, умственные и нравственные силы и на его способность к наслаждению.
17. Полное здоровье, способность к совершенствованию и счастье человека зависят от правильного упражнения всех его физических, умственных и нравственных способностей или свойств его природы, вызванных к деятельности в надлежащий период его жизни и затем действующих сообразно своим силам.
18. Каждый индивидуум так организован, что из него может выйти так называемый дурной, или безнравственный, человек, если при появлении на свет врожденные свойства его природы были соединены в неблагоприятной пропорции и он был поставлен с детства в неблагоприятные условия.
19. Каждый человек так устроен, что у него образуется среднего качества характер, если его природные свойства были соединены между собою при рождении в благоприятной пропорции, но он с самого рождения находился в неблагоприятных условиях. То же самое происходит, если первые соединены в неблагоприятной пропорции, но окружающая среда была благоприятна. Такой же результат получается, если при соединении природных свойств человека часть их образовала благоприятное соотношение, часть – неблагоприятное и если в течение своей жизни он находился среди изменяющихся условий, из которых одни имели на него полезные, другие – вредные влияния. Большинство людей рождается и живет именно при таких условиях, представляя тип среднего человека.
20. В каждом человеке может образоваться характер высшего качества, если его природные свойства соединены в благоприятной пропорции и окружающая среда в течение его жизни, с самого рождения, дарит ему благоприятные впечатления; или, говоря другими словами, – если законы, учреждения и нравы, среди которых он живет, находятся в гармонии с законами его природы.
Далее автор указывает на то влияние, которое эти законы природы человека должны оказывать на образование человеческого характера и на существующий общественный строй.
“Факты и законы природы, положенные в основание предлагаемого учения о нравственности человека, – говорит Оуэн, – бесспорно доказывают, что всякое умственное или нравственное убеждение, равно как и все физические чувства берут начало в инстинктах человеческой природы, составляя то, что мы называем волей… Отсюда происходит тот хаос, который царит в наших нравственных убеждениях, основанных на ложном понимании, смешивающем эти инстинкты со свободной волей, между тем как последняя есть только неизбежный результат их действия.
Только недостаточное знакомство с этою великою истиной препятствует переходу человека от неразумного существования, проникнутого всякими страданиями и горем, к жизни, полной благополучия и радостей. Людям знающим известно, что все необходимое для существования и счастья народонаселения целого мира существует в природе в громадном избытке и что беспредельная скрытая в человеке сила труда и искусства, надлежащим образом направленная, в состоянии превратить эти материалы в самые ценные продукты в таком изобилии, что нет никакой надобности в борьбе за пользование ими.
Если мы сообразим, что человеческая природа в своей целости представляет смесь известных способностей, склонностей и сил, часть которых делается достоянием каждого отдельного человека; что благодаря этому получается бесконечное разнообразие природных характеров, постоянно способствуя этим увеличению счастья каждого, – то мы невольно преклонимся пред красотою и гармонией этого удивительного плана, особенно когда поймем, что благодаря такому устройству обеспечен почти беспредельный прогресс человечества ко благу всех… благодаря такому бесконечному разнообразию в соединениях немногих основных элементов человеческой природы получается постоянно и бесконечно возрастающая производящая сила. Каждый ребенок, получая при своем рождении новое соединение этих способностей и качеств, вносит с собою, при разумном развитии их, новые силы для открытия или изобретения чего-нибудь нового или для усовершенствования прежде существовавшего и таким образом способствует увеличению общего благоденствия.
Невозможно представить себе более чудного и полного гармонии плана, чем это простое приспособление природы, обеспечивающее вечный прогресс знания и счастья без всякого противодействия зла. Потому что, – если только, при помощи предлагаемого Нравственного Учения о человеке, будет правильно понята человеческая природа, – всякая вновь появляющаяся разновидность характера представляется источником нового блага и только увеличивает собою сумму средств к достижению высшего предела человеческого счастья”.
Это сочинение Роберта Оуэна вместе с его “Очерками об образовании человеческого характера” дает полное понятие о тех идеях, которые лежали в основании всей его деятельности еще со времени управления Нью-Ланарком. Книга эта имела громадное влияние, привлекла к Оуэну многочисленных последователей, из которых многие приняли ее как жизненное руководство, и в то же время ополчила против него большинство представителей богатой буржуазии и особенно клерикалов, видевших в ней попытку подорвать их авторитет и влияние в обществе.
С 1835 года Роберт Оуэн вместе со своими последователями меняет свою аудиторию. В Лондоне он встречал уже мало поддержки, и вся его дальнейшая деятельность сосредоточилась теперь в Манчестере (где потом издавался и его журнал “Новый нравственный мир”), сделавшемся центром нового движения.
Новое движение, душою которого был Оуэн, опиралось теперь главным образом на рабочих, у которых, конечно, не было ни денег, ни влияния; но зато они внесли в движение ту искренность и энергию, которой недоставало прежним его поборникам, так как они сами постоянно испытывали и видели на каждом шагу горькие последствия той системы, при которой миллионы людей, безуспешно искавших работу, должны были пропадать в нищете и нравственном унижении.
Таким образом, Манчестер, стоявший во главе фабричных городов Англии, с его громадным рабочим населением, естественно сделался центром новой деятельности Роберта Оуэна. Еще в конце двадцатых годов, в разгар первого кооперативного движения, несколько молодых людей из числа последователей Оуэна открыли там склады потребительного общества; среди них был также Ллойд Джонс, биограф Оуэна и один из его ближайших сотрудников.
“Общество наше состояло большею частью из холостой рабочей молодежи, – говорит Джонс в своей биографии Оуэна, – и потому мы не в состоянии были оказать надлежащую поддержку нашему собственному делу. К тому же мы были совсем неопытны, и очень вероятно, что продукты, предлагаемые на продажу, по цене и качеству мало привлекали покупателей; но мы терпеливо продолжали вести свое дело, – правда без выгоды, но и без большого убытка, – до самого 1831 года, когда наконец, увидев, что вряд ли из этого выйдет какой-либо толк, мы решились прекратить его и приступить к другой деятельности. У нас были прилавки, шкафы, несколько стульев и столов; мы наняли две большие комнаты близ церкви Св. Филиппа и открыли школу для обучения мальчиков и девочек, а также и взрослых, если окажутся желающие научиться у нас тому, что мы могли передать. Между нами были два столяра, которые переделали наши полки и прилавки в школьные скамьи, и через короткое время наша вечерняя школа была готова для приема учеников.