- Ничего особенного. По-моему, он обычный шарлатан. Он не относится к числу ученых людей. Схимичил какое-то лекарство, от которого Мирабо вдруг резко становилось хорошо. Не знаю, что он туда положил, но, явно, ничего хорошего.
- А вы были знакомы с мсье Ла Марком?
- Да, я виделся с ним несколько раз. Он один из тех нахлебников, которые не хотят сами зарабатывать себе на жизнь и предпочитают быть компаньонами богатого приятеля, чтобы составлять ему компанию в сомнительных предприятиях. Кстати, Ла Марк пытался ухаживать за Амелией де Нера, подружкой Мирабо.
- Понятно, - кивнул Робеспьер, который сразу отметил склонность Пелеяка к сплетням. - А что вы можете сказать о Фошо?
От этого имени Пелеяка передернуло.
- С ним, к сожалению, мне приходилось работать. Невыносимый человек. Ощущение, что он остался где-то в далеком детстве.
- Вы хотите сказать, что он был глуп. Как же он исполнял обязанности секретаря? - удивился Максимильен.
- Обязанности секретаря он исполнял хорошо, как прилежный ребенок, который сделал упражнение по латыни без ошибок. Но ему нужно было постоянно говорить, что именно делать. Сам он бы никогда не догадался. К тому же он постоянно сомневался в своих силах.
- Мадмуазель сказала мне, что он получил завещание в свою пользу за доброту.
- О! Этого добра у него хоть отбавляй. Фошо просто помешан на религии. Постоянно твердит об каких-то искушениях, адских муках. Но он тихий, безвредный. У меня рука не поднималась сделать Фошо заподлянку, чтобы его выгнали.
- Будь на его месте кто-то другой, вы бы так поступили? полюбопытствовал Максимильен.
Пелеяк понял, что сболтнул что-то не то.
- Я это так, в общем говорю, - пояснил он.
На этом их беседа завершилась. Робеспьер понял тактику Палеяка - облить всех грязью, кроме Сайан, разумеется. Секретарь сразу сообразил, что все его слова могут быть переданы этой мадмуазель.
Следующим гостем был доктор Кабанэ. Так получилось, что вместе с ним пришел Фошо. Как отметил Робеспьер, его явно не научили приходить только в указанное время. Интересно, так Фошо поступал и со своим покойным хозяином? Скорее всего, нет.
Светлане пришлось взять Фошо на себя, чтобы дать другу переговорить с доктором. Сайан наотрез отказалась развлекать этого типа. Вскоре Лемус поняла ее неприязнь к Фошо. Слова из него приходилось вытягивать точно клещами. На простые житейские вопросы он отвечал односложно, при чем таким тоном будто делал одолжение. Поддерживать беседу он вообще не собирался, а тянуть ее на себе Светик быстро надоело. Девушка поняла, что вызывает у Фошо какое-то отвращение. Она решила оставить его в покое. Светлана взяла со столика какую-то газету и погрузилась в чтение. Ее собеседник ни разу не попытался возобновить разговор.
К счастью в комнату вошел Робеспьер. Сообразительная Лемус поняла, что ей лучше уйти. В ее присутствии Фошо вряд ли будет откровенен, если вообще решится заговорить.
Когда она ушла, секретарь сказал:
- Не люблю женщин. Особенно красивых, особенно блондинок, особенно с голубыми глазами.
- Они вас чем-то обидели? - спросил Максимильен, которого немного ошарашило это заявление.
- Нет, - коротко ответил Фошо, - вы хотели поговорить об убийстве?
- Да, мсье. Прошу вас рассказать мне о докторе Кабанэ и вашем коллеге Пелеяке.
- Увы, ни чем не могу вам помочь. Я мало общался с ними. Мне бы не хотелось составить ошибочное мнение. Могу сказать одно, они хорошие люди.
- А мадмуазель Сайан...
- Самая обычная девица!
Робеспьер понял, что от этого человека ничего нельзя добиться. Ему вспомнились старинные легенды о римских воинах, которые попали в плен к персам. Наверное, эти воины именно так вели себя на допросе.
- Вы кого-нибудь подозреваете? - спросил он.
- Да. Актриску Лежэ. Это весьма развратная особа. Она могла убить Мирабо.
- Чем обосновано ваше подозрение? Только не говорите, что вы заподозрили ее в убийстве лишь потому, что она женщина!
- Тогда не знаю, - коротко ответил Фошо. - Разрешите идти.
- Да, конечно.
Секретарь поднялся и быстро зашагал к выходу, даже не простившись с Робеспьером.
- М-да, мама в детстве не объяснила ему, что, уходя, надо сказать "до свидания", - пробормотал Макс.
После беседы с Фошо Светлана сразу же принялась засыпать друга вопросами. Сайан внимательно слушала их беседу.
- Что тебе сказал доктор? - спросила Лемус.
- Кабанэ производит впечатление умного человека. Я спросил его о завещании. Кабанэ сказал, что в порыве благородства Мирабо решил завещать все Фошо, так как тот сможет гуманно распорядиться деньгами, раздать беднякам. Племянницу Мирабо очень любил. Думаю, через какое-то время он бы изменил завещание в ее пользу, но, увы, не успел. Кабанэ говорил, что в мадмуазель Сайан Мирабо видел себя. В ней есть склонность к авантюрам, непреклонность, упорство. Но в отличие от покойного графа эта девушка обладает чрезмерной прямотой, честностью и высокими моральными принципами. Она трогательно заботилась о своем дядюшке.
- Надеюсь, доктор был искренен, - сказала Сайан, которой понравился такой отзыв.
Робеспьер продолжал:
- Секретарь Фошо Кабанэ не нравится, о причинах своей неприязни он не распространялся. О Пелеяке отзывался как о человеке, который своего не упустит, он умен и исполнителен. Однако от такого можно всегда ждать удара. Он всегда готов посплетничать и выставить других в дурном свете. Про Ла Марка доктор сказал, что он был его другом. Но в искренности этой дружбы он не очень уверен. Я согласен с ним, скорее всего без корысти тут не обходилось.
- А про лекарство ты его спросил? - поинтересовалась Лемус.
- Да, конечно. Доктор отмахнулся, сказал, что все это не важно. А у меня это таинственное лекарство, после которого Мирабо сразу же чувствовал себя хорошо, вызывает опасение. Как знать, может, эти эксперименты были не очень удачны, и врач решил сам умертвить пациента, чтобы не было ущерба его репутации. Ведь если бы это получило огласку, Кабанэ мог поставить крест на своей врачебной карьере.
- М-да, трудно поверить. Но что же это за лекарство такое!? воскликнула Светик.
- Действительно, - поинтересовалась Сайан. - Меня это тоже всегда интересовало. Я помню один разговор дяди с доктором. Дядя просил Кабанэ дать ему лекарство, но тот упрямо твердил, что опасно принимать его слишком часто. На это дядя ответил, что его мучают сильные боли и только это средство может помочь ему.
- Так я и думал... - пробормотал Робеспьер.
Светлана поняла, что доктор Кабанэ играет в этой истории не последнюю роль. Она решила проследить за ним. Он ушел недавно, и девушка надеялась его догнать. Лемус сослалась на какие-то дела и убежала.
Догнать Кабанэ было нетрудно. Квартира Сайан располагалась на длинной улице без переулков. Вскоре девушка увидела доктора. Он, не спеша, шел по улице. Светлана замедлила шаг. Кабанэ остановился у какой-то аптеки. Его встретил старый аптекарь. Он впустил доктора и запер за ним дверь, на которую вывесил табличку "закрыто".
- Ерунда какая-то! - с досадой воскликнула девушка.
Робеспьер и Сайан остались наедине.
- Мадмуазель, у меня к вам несколько вопросов, - сказал он. - По поводу Ла Марка, он пытался ухаживать за Амелией де Нера, не так ли?
Девушка погрузилась в размышления.
- Да, припоминаю. Как-то дядя говорил мне об этом. Ему было приятно, что его подружка хранит ему верность. Эта женщина действительно любила только его, я уже говорила вам, что она сошла с ума от этой любви.
- Еще мне бы хотелось узнать о том, как ваш дядя платил жалование, сказал Макс.
- Честно говоря, на жалование он был прижимист. Он вообще не любил тратить деньги на кого-то другого, кроме себя. Хорошо платил он только доктору. По-моему, по тридцать ливров в день.
- А секретарям?
- Очень мало. Он считал их работу ничтожной. По-моему, он платил им где-то по пять ливров в неделю. Согласитесь, для Парижа это очень мало. Но он оправдывал это тем, что секретари обедают у него в доме, и этим он оказывает им неоценимое благоденствие.