Но правительство и привилегированные не рассчитали своей игры. Они не учли того простого факта, что народ начал распрямлять спину. Депутаты третьего сословия пока были готовы сносить мелкие уколы самолюбию, но эта податливость не должна была сеять иллюзий. Уступая двору в мелочах, они отнюдь не собирались уступать в главном; представляя почти исключительно буржуазные слои, они чувствовали за собой поддержку всего народа, и это делало их гораздо более решительными, чем могли предположить король и его окружение. Если король хлопотал о налогах, то буржуа думали о реформах, причем реформ этих они ждали не от монаршей милости, а от своей собственной решимости. Поэтому депутаты третьего сословия стремились не только использовать двойное число своих депутатских мандатов, — а это было возможным лишь при поголовном, а не при посословном голосовании, — но и показать себя именно тем, чем они считали себя, то есть представительством всей нации.
На этой почве — возник первый конфликт, который затем породил множество других, а пока что совершенно парализовал деятельность Генеральных штатов. Депутаты согласно регламенту должны были прежде всего приступить к проверке своих полномочий. Но тут-то и всплыл вопрос: как будут проверяться полномочия, всеми ли депутатами сообща, или же по сословиям, порознь? Уже 6 мая депутаты двух первых сословий ответили тем, что приступили к проверке, собравшись в отдельных помещениях. Что было делать депутатам общин, как называли себя отныне избранники третьего сословия? Если бы они признали совершившийся факт и также конституировались в отдельную палату, то этим бы сразу сдали все позиции, и придворная камарилья могла бы удовлетворенно потирать руки. Депутаты общин решили, что следует ждать. Они бесплодно прождали несколько дней и после этого послали парламентеров к двум привилегированным сословиям, приглашая их объединиться для совместной проверки полномочий.
Перо Робеспьера все быстрее и быстрее скользит по бумаге, страница за страницей покрываются его ровным красивым почерком. Он описывает, как дворянство решительно отказалось от совместного заседания, как духовенство заняло более осторожную позицию и выделило своих комиссаров для переговоров с представителями дворянства и общин. Тогда депутаты третьего сословия поставили на обсуждение два проекта. Один из них, высказанный протестантским пастором Рабо де Сент-Этьеном, сводился к тому, что общинам следует избрать комиссаров для совещания с комиссарами дворянства и духовенства.
Другой, выдвинутый реннским адвокатом Ле-Шапелье, предлагал объявить, что общины признают законность лишь тех депутатских мандатов, которые будут проверены на совместном заседании. Если и после этого привилегированные будут проявлять упорство, общинам следовало провозгласить себя Национальным собранием, а отколовшихся представителей дворянства и духовенства вычеркнуть из депутатских списков. Но лидеры общин были еще слишком не уверены в своих силах, чтобы согласиться на это радикальное предложение, и в подавляющем большинстве поддержали проект Рабо де Сент-Этьена. Тогда Робеспьер, которому этот проект внушал непреодолимую антипатию, решил поправить дело и выступил со своим предложением, близким к проекту Ле-Шапелье, но более учитывающим настороженное состояние депутатов общин.