К удивлению Робина, они оказались перед довольно широкой лестницей, похожей на ту, которая вела к главному входу резиденции шерифа. Поднявшись по неровным ступеням, Робин наткнулся на глухую стену. Боллок указал ему на участок кладки, который отличался от остальных. Робин догадался, в чем дело: этот участок был относительно сухим, на нем не было облепившей всю стену тончайшей, похожей на некую паутину или грибок свалявшейся слизи. Робин с Боллоком понимающе переглянулись. Боллок приготовился было ударить в стену своей бессменной палицей, подобранной им еще на крепостной стене возле башни. Робин покачал головой и, упершись плечом в этот участок стены, сделал знак Боллоку последовать его примеру. Билл-крепыш присоединился к ним. Тяжело, но почти бесшумно участок стены отделился, утопая внутрь и приоткрывая довольно широкий проход в коридор. Робин, а вслед за ним Боллок и Билли двинулись вперед. Остальные, немного замешкавшись, последовали за ними.
Коридор поворачивал и вновь упирался, но на этот раз — не в стену, путь преграждала тяжелая дубовая дверь. Легонько толкнув ее, Робин, к своему ужасу, оказался нос к носу с вооруженным стражником, глядевшим на Робина, как на некое видение из потустороннего мира. За плечами стражника Робин разглядел когда-то уже виданную им громаду пиршественной залы резиденции Реджинальда.
Впрочем, долго смотреть друг на друга неожиданно встретившимся противникам не привелось. Увидев за спиной Робина свирепую рожу силача Боллока, а за ней — лица еще десятка йоменов, стражник (а это был один из личных охранников короля) моментально сообразил, что дело обещает быть серьезным, и, выхватив меч, заорал что есть мочи, призывая на помощь. Таумент, который до сих пор еще сидел напротив наполовину осушенного кубка с вином, заслышал шум схватки и поспешил найти себе более надежное убежище.
Отважный королевский гвардеец как мог отбивался от налетевших на него разбойников, пытаясь не выпустить их из открывшихся дверей. Но бойцов, способных держать в руках оружие и помочь ему, в зале было чересчур мало, если не сказать, что совсем не было. И Боллок, искромсав своей палицей щит гвардейца, заставил того отступить от дверей, давая дорогу товарищам Робина.
На их беду, отряд личной охраны короля, никогда не отлучавшийся от драгоценной коронованной особы, был в это время совсем рядом, в караульном помещении, примыкавшем к главной зале резиденции как раз с той стороны, где и был выход из тайного лаза. Командир охранников, ворвавшись в залу и увидев, как верзила Боллок оттесняет его подопечного, не на шутку рассвирепел и бросился на Боллока. Его примеру последовали и остальные воины. Ожесточенная схватка завязалась в углу торжественно убранной залы, которая, надо сказать, после пиршества утратила значительную часть своего былого блеска.
В то время каждый мужчина в Англии более или менее умело управлялся с мечом, дротиком или копьем… Но пленники, освобожденные Робином из башни, были по большей части людьми мирными и против королевской гвардии сражались очень неуверенно. К тому же среди отборных лесных бойцов, с которыми Робин начал вылазку в замок, способных держать оружие в руках оставалось совсем немного. Во всяком случае, вояки Робина рубились отчаянно, и на небольшом пятачке меж двух дверей установилось шаткое, готовое в любую минуту покачнуться, равновесие боя.
Тем временем необходимо было найти Раски, который, скорее всего, должен был находиться где-то рядом. А Мэйбл, увидавшая, как ее муж снова полез в самую гущу драки, рискуя каждую секунду получить удар, на этот раз последний, тихонько осела на пол и заскулила. Робин, приказав Боллоку оставаться за главного и выхватив из гущи схватки своего друга-ирландца, едва не силой потащил его и Мэйбл за собой в поисках безопасного места. Ориентируясь по памяти и зная, что двери в нижнем ярусе выводят на хозяйственный двор и к парадному выходу, у которого находится еще одна группа поднятых по тревоге солдат, Робин, недолго думая, увлек Гэкхема и Мэйбл наверх.
Однако все смешалось этой ночью во взбудораженном городе. Отделение караульной службы, закончившее свою смену еще вчера, для усиления охраны внешних стен замка и как раз в этот момент появилось на дальнем переходе этой лестницы, неумолимо приближаясь к Робину.
— Мэйбл, побудь пока здесь, я скоро приду, — Гэкхем втолкнул свою бедную супругу в первую попавшуюся дверь. — Я сейчас приду, — услыхала Мэйбл родной голос, и после этого дверь захлопнулась. С той стороны раздался ожесточенный лязг металла.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Мэйбл, оказавшись за дверями, вдали от проходившей за ними рукопашной схватки, почувствовала на какой-то миг облегчение.
Осмотревшись, Мэйбл сообразила, что она находится в преддверии довольно большой комнаты, своеобразной маленькой прихожей, отделанной, в отличие от основного убранства замка, с намеком на некую изысканность. Впрочем, рассмотреть подробно саму комнату ей не удалось. Как она оказалась в богато обставленной спальне шерифа, как прошла внутрь, как упала на высокую и мягкую постель — Мэйбл уже не помнила.
Зато король Джон последующие события этой ночи так и не забыл до конца своей жизни.
По счастью, воспоминания Иоанна Безземельного, которые он надиктовал двум монахам в конце своей жизни, сохранились и по сию пору. Вот небольшая выдержка о событиях, произошедших той ночью:
»…Полночи я мучился, не в силах успокоить противоречащие друг другу мысли о наиболее верном обустройстве родины, моей великой Англии. Положение дел в то знойное лето было крайне неблагоприятным для всех англичан, включая и самого короля. Люди, приближенные ко мне по ту пору, не оправдывали надежд, и в одиночестве мне пришлось решать тогда все основные вопросы как внутренней, так и внешней политики королевства. Да, так вот, в эту ночь, как я уже сказал, было так душно и жарко, что мне не раз хотелось покончить жизнь самоубийством. Положение усугублялось огромным количеством комаров, залетавших в окно спальни, расположенной в ноттингемском замке… Но все-таки мне удалось уснуть… Однако сон мой был прерван столь внезапно, что в первое мгновение я решил, будто в спальню ворвались заговорщики, дабы меня убить, но все было гораздо сложнее. Я оказался один на один с беременной (!) женщиной, и не просто беременной, а рожающей. Она упала на постель, прямо рядом со мной, словно свалившись с небес, хотя в потолке спальни до сих пор не обнаружено никаких признаков повреждения. Мне ничего не оставалось делать, как принять у нее роды…»
Король Иоанн Безземельный, как истинный джентльмен, не вдавался в столь важном для будущей Европы документе в подробности, но сам факт принятия им родов неоспорим. А вот события, развернувшиеся за дверью его спальни примерно в это же время, не столь подкреплены какими-либо документами, потому как Робин, Боллок, Гэкхем, Билли и иже с ними не были склонны трубить о своих победах. Но произошло примерно следующее.
Робин и раненый Гэкхем, тяжело дыша и прижавшись спиной друг к другу, с огромным трудом отбивались от налетевших на них солдат караульной службы. Правда, полусонные солдаты не сразу сообразили, сколько в замке неприятелей, и потому сражались с некоторой оглядкой, рассчитывая на отступление. Гэкхем постепенно входил просто в неистовство. Орудуя одной рукой, он расправился с двумя стражниками, и вслед за тем, как Робин удачно поразил третьего из нападавших, остальные стражники предпочли ретироваться. Но, к несчастью, убегая, один из них успел нанести ему удар длинным клинком. Ирландец потерял сознание. Но рана оказалась не смертельной: Робин тотчас понял это и, оттянув друга от края настила к стене, бросился к Мэйбл.
Каково же было удивление Робина, когда, распахнув дверь спальни, он в трех-четырех шагах от себя увидел Иоанна Безземельного с младенцем на руках. Ребенок молчал, глядя на короля большими синими глазами.