Солнце уже скользило по вершинам высоких деревьев, и по лесной поросли начал стелиться туман, когда Ланс вдруг встал и, виляя хвостом, негромко и жалобно залаял.
Его лай заставил Марианну очнуться от мечтаний, и она пожалела о том, что допоздна задержалась в лесу; Ланс радостно запрыгал вокруг нее, она тотчас встала и направилась к дому лесника, все еще надеясь на скорое возвращение Аллана.
Ланс теперь шел не позади Марианны, как утром, а наоборот, бежал впереди, вынюхивая тропинку, и время от времени поворачивал морду, чтобы посмотреть, идет ли девушка за ним.
И хотя Марианна была уверена, что, доверившись чутью такого проводника, она не заблудится, ей пришлось ускорить шаги, потому что темнело очень быстро и в небе блеснули первые звезды.
Внезапно Лапе остановился, весь напрягся, шерсть у него на загривке встала дыбом, уши поднялись, он принюхался к ветру, обнажил клыки и неистово, яростно залаял.
Марианна задрожала и застыла на месте, пытаясь понять, отчего лает пес.
«Может быть, он почуял приближение Аллана», — подумала девушка, внимательно прислушиваясь.
Но вокруг все было тихо. Собака тоже перестала лаять, и Марианна успокоилась. Но, когда она уже собралась, посмеиваясь над своим испугом, пойти дальше, рядом в кустах она услышала чьи-то быстрые шаги и Ланс залаял еще яростнее и громче, чем прежде.
Страх попасть в руки разбойников придал девушке крылья, и она бросилась бежать по тропинке, но вскоре силы оставили ее, она вынуждена была остановиться и чуть не потеряла сознание, услышав грубый и повелительный оклик:
— Уберите вашу собаку!
Ланс, прикрывавший сзади бегство Марианны, бросился на человека, преследовавшего ее, стараясь вцепиться ему в горло.
— Уберите вашу собаку, — снова крикнул незнакомец, — я не собираюсь причинять вам зла!
— Откуда мне знать, что вы говорите правду? — почти твердым голосом спросила Марианна.
— Если бы я был злоумышленником, я бы давно послал стрелу вам в сердце; еще раз говорю — уберите вашу собаку!
Клыки Ланса уже разодрали на нем одежду и вцепились в его тело.
Но при первом же слове Марианны собака разжала челюсти, встала перед девушкой и оскалила зубы, неотступно следя взглядом за неизвестным.
Это был, совершенно очевидно, один из тех стоящих вне закона бродяг, у которых нет ни кола, ни двора и которые грабят лесников, если утех поменьше мужества, чем у Гилберта, и убивают беззащитных путников. На лице этого мерзавца было написано, что он преступник; одет он был в кафтан и короткие штаны из козьей шкуры, а на голове его сидела большая, грязная и рваная войлочная шляпа, едва прикрывавшая длинные, до плеч, космы. Его густая борода была вымазана собачьей слюной. На боку у него висел кинжал, в одной руке он держал лук, в другой — стрелы.
Марианну обуял ужас, но она старалась казаться спокойной.
— Не подходите ко мне! — сказала девушка, повелительно глядя на бродягу.
Тог остановился, увидев, что собака готова снова вцепиться в него.
— Чего вы хотите? Говорите, я слушаю вас, — добавила Марианна.
— Я скажу, но для начала вы пойдете со мной.
— Куда?
— Какая вам разница? В лес. Следуйте за мной.
— Нет, я с вами не пойду.
— Ах вот как, вы отказываетесь, прекрасная девица! — воскликнул негодяй и дико захохотал. — Вы ломаетесь и капризничаете!
— Я с вами не пойду, — твердо повторила Марианна.
— Значит, мне придется применить серьезные средства, а они, предупреждаю вас, по вкусу вам не придутся.
— А я предупреждаю вас, что вы будете жестоко наказаны, если осмелитесь применить ко мне насилие.
Марианна больше не дрожала; перед лицом опасности к ней вернулось мужество, и последние слова она произнесла уверенным голосом, протянув руку, как бы говоря бродяге: «Убирайтесь!»
Но тот снова разразился угрожающим смехом; Ланс заворчал и щелкнул челюстями.
— Я и в самом деле, прекрасная девица, — помолчав, заговорил разбойник, — восхищен вашим мужеством и смелыми словами, но это восхищение не заставит меня изменить мои планы; я знаю, кто вы, я знаю, что вчера вы остановились у лесника Гилберта Хэда вместе с вашим братом Алланом, а сегодня утром ваш брат Аллан отправился в Ноттингем, но я знаю и то, чего вы не знаете, а именно: ворота замка Фиц-Олвина, отворившиеся, чтобы впустить сэра Аллана, никогда не откроются, чтобы выпустить его обратно.
— Что вы говорите? — воскликнула Марианна, охваченная новым страхом.
— Я говорю, что сэр Аллан Клер — пленник барона Ноттингема.
— Боже мой! Боже мой! — горестно прошептала девушка.
— А мне вашего почтенного братца совсем не жалко. Зачем он сам сунулся в пасть льву? А старый Фиц-Олвин — настоящий лев. Мы вместе воевали в Палестине, и его вкусы мне известны. Ему нужны и брат и сестра. Вчера вы от его людей ускользнули, и сегодня…
Марианна в отчаянии закричала.
— Ох, да успокойтесь, я хотел сказать, что и сегодня вы от него тоже ускользнете.
Марианна подняла на разбойника взгляд, в котором сквозила почти признательность.
— Да, от нею вы ускользнете, но от меня — нет; ему — братец, а мне — сестрица, и да здравствует моя доля! Ну-ну, не нужно плакать, прекрасная девица! У барона вы стали бы рабыней, а со мной вы будете свободны, вы будете королевой в этом старом лесу, и не одна девушка из тех, кого я знаю, темненькая ли, светленькая ли, позавидовала бы вам. Ну, в дорогу, невестушка моя, там, в моей пещере, нас ждет ужин из дичины и ложе из сухих листьев.
— О, заклинаю вас, расскажите мне о моем брате, о моем дорогом Аллане! — воскликнула Марианна, не обратив никакого внимания на нелепые предложения негодяя.
— Черт побери, — ответил тот, не заметив такого безразличия к себе Марианны, — если ваш брат вырвется из когтей этого зверя, он будет жить с нами, но не думаю, что нам придется когда-нибудь вместе охотиться, потому что старый Фиц-Олвин не гноит пленников в темнице, а живо спроваживает их на тот свет.
— Но как вы узнали, что мой брат в плену у барона?
— К черту такие вопросы, красавица! Речь идет о сделанном тебе предложении быть моей королевой, а не о веревке, которой удавят твоего брата. Клянусь святым Дунстаном, хочется тебе этого или нет, но ты со мной пойдешь.