Сторонником того, что легенды о Робин Гуде возникли раньше, чем принято считать, выступал видный историк средневековья Джеймс Холт, аргументы которого повторены в антологии научных трудов о Робине, вышедшей в 1999 году. Там говорится: «Ведущие проблемы «Малой жесты» — чрезмерная власть шерифа, королевские леса и церковное стяжательство — характерны скорее для XIII, чем для XIV столетия. Ограничение полномочий шерифов совершилось между принятием Великой хартии и правлением Эдуарда I, и к XIV веку эта должность оказалась в основном в руках сельских дворян. В тот же период горячо обсуждались размеры и статус королевских лесов; к XIV веку большинство их попало в частные руки, а там, где они сохранились, их управление стало менее громоздким и более эффективным. Наконец, приобретение земли монастырями стало в XIII веке более затруднительным из-за кризиса монастырских финансов и последовательных мер против отчуждения владений по праву «мертвой руки»; тогда же землевладельцам стали доступны другие источники кредита, помимо церковных. Все это заставляет думать, что истории о Робин Гуде, пусть вначале и не в балладной форме, возникли в столетие, предшествующее 1200 году»[47].
Против этих аргументов выступил другой известный исследователь средневековой Англии, Джон Мэдцикотт. Он указал, что конфликты из-за перечисленных Холтом проблем продолжались и в XIV веке. Ученый высказал и другие соображения: «К середине XV столетия Робин Гуд стал общеизвестной фигурой, вошедшей в поговорки. Но еще незадолго до 1377 года хроники, поэмы, дидактические сочинения, судебные дела, картулярии и парламентские петиции ничего о нем не говорили. Если бы он к тому времени уже столетие был персонажем легенд, то число и разнообразие упоминающих его источников были бы гораздо больше и какая-то часть их непременно дошла бы до нас. Создается впечатление, что Робин Гуд появился лишь за одно-два поколения до его первого упоминания в 1377 году… И второе соображение: «Малая жеста» говорит языком идущего к упадку феодализма, а это язык XIV столетия, а не XIII, когда мало кто рассуждал о вещевом довольствии или зарплате»[48]. Дискуссии продолжаются, притом что ни один серьезный ученый уже не отправляет Робина в XII век или более ранние времена — это позволяется только голливудским режиссерам.
Может быть, отыскать «исторического» Робин Гуда поможет король, с которым, если верить легенде, он подружился и даже служил при его дворе? Первым английским монархом, с которым легенды связывают разбойника, был Ричард Львиное Сердце (1189–1199), последним — Эдуард III (1327–1377). В двухвековом промежутке между ними страной правили шесть монархов; все они принадлежали к династии Плантагенетов, потомков внучки Вильгельма Завоевателя Матильды и анжуйского графа Джефре, который любил носить на шлеме ветку желтого дрока, по латыни planta genista — от этого растения и произошло название рода. Почти всех Плантагенетов отличали высокий рост, богатырская сила, деятельный характер и приступы бешеной ярости, унаследованные, если верить легенде, от феи Мелюзины, полуженщины-полузмеи, от которой династия вела свое начало. Именно эта «анжуйская ярость» заставила первого Плантагенета на английском престоле Генриха II (1154–1189) отдать приказ об убийстве святого архиепископа Кентербери Томаса Бекета, обличавшего королевский произвол. Но Генрих вошел в историю не только этим постыдным деянием — он завоевал Ирландию, основал королевский суд и отбил у французского короля Людовика VII его жену Алиенору Аквитанскую вместе с ее огромными владениями на юге Франции.
«Анжуйская ярость» бушевала и в сыновьях Генриха и Алиеноры, побуждая их постоянно враждовать с отцом и друг с другом. В итоге лишившийся сторонников Генрих бежал во Францию и там умер, а сменивший его сын Ричард тут же отправился в крестовый поход, где совершил множество славных подвигов, принесших ему прозвище Львиное Сердце (Coeurde Lion). Однако он так и не смог освободить Иерусалим, а на обратном пути попал в руки австрийского герцога, который отпустил пленника только за громадный выкуп, окончательно опустошивший английскую казну. В отсутствие Ричарда Англией управлял его брат, принц Джон, быстро заслуживший ненависть подданных — он постоянно увеличивал налоги и незаконно конфисковывал земли знати, раздавая их своим любимцам, в основном выходцам из Франции. По контрасту англичане полюбили «доброго короля Ричарда», хотя он почти не появлялся в стране, истощая ее силы в бесконечных и бессмысленных войнах. В 1199 году он был убит случайной стрелой при штурме замка Шалю в Лимузене, и королем стал Джон, вошедший в историю под именем Иоанна Безземельного (Lackland или, по-французски, Sans-Terre).