В 1852 году историк изложил результаты своих изысканий в альманахе «Критические и исторические изыскания». По его мнению, Роберт Гуд участвовал в восстании графа Ланкастера. Как и его отец, он был лесничим, и после поражения мятежников для него было вполне естественно укрыться в Барнсдейле. В Папплвикской церкви посреди Шервудского леса — той самой, где будто бы состоялась свадьба Алана-э-Дейла, — сохранилась могила лесничего XIV века. Его резное изображение показывает, что лесники той эпохи были как две капли воды похожи на Робин Гуда — носили с собой лук со стрелами и сигнальный рог, а для защиты от непогоды надевали плащ с капюшоном (hood). Каждый лесник мог проводить в лесной чаще целые недели, захватив с собой котомку, в которой лежали нож, деревянная чашка, тряпица с солью и свернутое одеяло. Всем остальным их снабжал лес.
Привыкнув к такой жизни, Роберт Гуд вполне мог проводить в своем убежище большую часть года, кроме зимы: когда дороги заметало снегом, а королевские стражники не высовывали нос из-за стен замков, изгнанник мог без опаски возвращаться домой к своей Матильде. Без сомнения, он жил в лесу не один: и на войну, и в изгнание с ним могли отправиться родственники и слуги, а позже к этому маленькому отряду прибились другие беглецы от закона, которых хватало в это неспокойное время. Как и «удальцы» Робин Гуда, люди Роберта досаждали королю не только тем, что грабили его чиновников, но и тем, что охотились на оленей. Хотя, как уже говорилось, Барнсдейл, в отличие от Шервуда, не являлся королевским лесом, олени принадлежали графу Суррею — союзнику Эдуарда и врагу Роберта.
Лесная жизнь Роберта Гуда, как предполагал Хантер, продолжалась не очень долго. Весной 1323 года король отправился в длительное путешествие на север Англии, пытаясь примириться со своими мятежными подданными. Проехав через Ланкашир и Йоркшир, он 9 ноября прибыл в Ноттингем, где призвал к себе всех объявленных вне закона сторонников Ланкастера, обещая им прощение. Беглецы, как отмечено в документах, являлись к нему чуть ли не каждый день; возможно, они встречались с королем и во время его охоты в Шервудском лесу. 23 ноября Эдуард покинул город, увозя с собой — что важно — некоторых помилованных мятежников. Отправившись в Дербишир, он встретил Рождество в замке Кенилворт, принадлежавшем казненному Ланкастеру, а потом отправился в Лондон, куда прибыл в начале января.
Возможно, среди беглецов, принявших амнистию и поступивших на королевскую службу, был и Роберт Гуд. Джозеф Хантер отыскал в Национальном архиве документы о том, что с апреля по ноябрь 1324 года некий Робин Год (Robyn Hod) служил в королевском дворце, выполняя вместе с двадцатью семью другими людьми обязанности valet porteurde la chambre, то есть лакея-смотрителя королевских покоев. Стоит отметить, что эту должность при дворе занимали не простые слуги, а выходцы из почтенных семей, хоть и не носившие, как правило, рыцарского титула, — как раз таким был Роберт Гуд из Уэйкфилда. Согласно документам в последний раз он получил жалованье 22 ноября 1324 года. В соответствующем документе говорится: «Выплатить Робину Году, в прошлом одному из слуг, пять шиллингов в дар, поскольку он не может больше работать»[63].
Джозеф Хантер предположил, что этот Робин и был Робертом Гудом, поступившим после амнистии на королевскую службу. Согласно «Малой жесте», после пятнадцати месяцев, проведенных при дворе, разбойник заскучал и запросился обратно в «зеленый лес». Может, это случилось и со сквайром из Уэйкфилда? Тогда отведенные ему балладой 22 года жизни закончились в 1347 году — этот год, если предположить ошибку копирования, значится и на надгробии Робин Гуда в Кирклисе. Кстати, бывший монастырь находится всего в нескольких милях от Уэйкфилда, а его приоресса Элизабет де Стэнтон, как уже говорилось, возможно, была сестрой жены Робина Матильды. Всё это заставило ученых в течение нескольких десятилетий считать Роберта Гуда идеальным кандидатом на роль «исторического» Робина.
63