Вскоре после выхода «Айвенго», в 1822 году, известный писатель Томас Лав Пикок издал роман «Дева Мэриан», где, следуя версии Мандея, изобразил Робина и его возлюбленную борцами против тирании принца Джона. В романе Роберт Фиц-Уз, наследник графства Хантингдон, вступается за юную Матильду Фицуолтер, любви которой домогается распутный принц. Когда армия Джона берет штурмом замок Арлингфорд, где укрывались влюбленные, они скрываются в лесу, где Роберт становится Робин Гудом, Матильда — Мэриан, а ее исповедник Майкл — братом Туком. Назвавшись разбойниками, они, однако, никого не грабят, а борются за справедливость — спасают от смерти несправедливо осужденного Уилла Скарлета, отдают Алан-э-Дейлу отнятую у него невесту и т. д. В отличие от мрачного Мандея Пикок не убивает своих героев, а оставляет их жить в лесной идиллии Шервуда; ведь его роман — не историческая драма, а бурлескная сатира, где рыцари, монахи и вольные стрелки наперебой сыплют грубоватыми шутками, а главный отрицательный герой, принц Джон, весьма напоминает нелюбимого либералами герцога Веллингтона.
В те же годы шервудский атаман стал героем написанной в подражание балладам поэмы Ли Ханта «Как Робин и его разбойники жили в лесу» и стихотворения Джона Китса «Робин Гуд». Великий поэт-романтик сделал Робина символом милой ему патриархальной Англии, быстро исчезающей под натиском прогресса. Посетив в 1818 году Ноттингем, Китс увидел лишь жалкие остатки знаменитого леса, сведенного на топливо и корабельную древесину:
Викторианская эпоха, тщательно изгонявшая из литературы и самой жизни все грубое и неприличное, препарировала и баллады о Робин Гуде, превратив их в невинные детские сказки. Первый сборник таких сказок вышел отдельным изданием в 1840 году: это была книга Пирса Игена «Робин Гуд и Маленький Джон, или Удальцы из Шервудского леса», ставшая настоящим бестселлером. Правда, детям ее решились дать не сразу, поскольку творение Игена в полной мере отразило влияние готической прозы. Критик Кевин Карпентер описал его так: «Ужасные битвы, страшные увечья, насильственные смерти, внебрачные связи, ночные похищения, мрачные темницы и завывающие готические духи».
Успех Игена породил многочисленные подражания, среди которых были газетные романы с продолжением «Дева Мэриан, лесная королева» Дж. Стокелера и «Маленький Джон и Уилл Скарлет» У. Смита. Эти бесконечные повествования, известные под названием «ужастики за пенни» (penny dreadfuls), предназначались для не слишком разборчивых читателей из городских низов; должно быть, их охотно читали герои Диккенса. Образцом подобной «литературы» был и кровавейший сериал Т. Преста и Дж. Раймера «Варни-вампир», породивший позже «Дракулу» Брэма Стокера и опосредованно — всю современную «вампириану». Бульварные произведения о Робин Гуде не имели столь славного продолжения и заслуженно канули в Лету, хотя многие их детали перекочевали в позднейшие романы и особенно фильмы. Самые распространенные — красотки в охотничьих бриджах в обтяжку, древние лесные духи и псевдосредневековые диалоги: «О, будь ты проклят, холоп чернейшей масти!»[72]
Во второй половине XIX века слава Робин Гуда пересекла Ла-Манш — прославленный Александр Дюма-отец сочинил два романа о разбойнике, изданные посмертно в 1872–1873 годах. Первый из них назывался «Робин Гуд, принц воров» (Robin Hood у prince des voleurs), второй — «Робин Гуд вне закона» (Robin Hood le proscrit). Фактически эти книги были переводом романа Игена, по которому Дюма просто прошелся рукой мастера и, как обычно, поставил на обложке свое имя. Творческий вклад автора «Трех мушкетеров» свелся к тому, что матерью героя он сделал француженку, а одному из персонажей (увы, злодею) дал имя Ритсон в честь историка, труд которого прочел для ознакомления с темой. Вдобавок он усилил в романах лирическую тему, сделав главной темой разрушающую все препятствия любовь Робина к Марианне, а ее брата Аллана — к благородной леди Кристабель Фиц-Олвин. Дюма вслед за Игеном объявил своего героя наследником графства Хантингдон по имени Роберт Фиц-Уз, соединив тем самым версии Мандея и Стакли, к удовольствию викторианской публики, обожавшей истории о молодых аристократах, лишенных наследства и обретающих его вновь после множества приключений.
72
Цитата из романа П. Игена. В оригинале вместо «холопа» стоит