Восьмая песнь начинается с того, как король и Робин вместе вернулись в Ноттингем, встретивший их общим ликованием. После этого разбойник отправился в Лондон, где прослужил при дворе «двенадцать месяцев и три». Увидев как-то молодых людей, стреляющих из лука в цель, он вдруг понял, что уже стар и утратил былую силу, и решил вернуться в Барнсдейл, к построенной им там часовне Марии Магдалины. Король отпустил его, но из стрелков с ним отправились только двое самых верных — Маленький Джон и Уилл Скарлет. Похоже, поклонение святыне было лишь предлогом: оказавшись в родных лесах, Робин оперативно собрал семь дюжин приверженцев и снова занялся разбоем. За любимым занятием он провел еще 22 года, после чего был погублен своей родственницей, приорессой Кирклиса. Повествование завершается прочувствованной эпитафией:
За пределами «Малой жесты» остались три важные баллады о Робине, сложенные на протяжении XV века, но хранящие следы более ранних исторических реалий. Первая, «Робин Гуд и Гай Гисборн» (Robin Hood and the Guy of Gisborne), известна у нас по замечательному переводу Николая Гумилева. В ней злой шериф коварством взял в плен Маленького Джона, одновременно натравив на самого Робина убийцу — Гая Гисборна. Этот зловещий персонаж жил в лесу, подобно зверю, и вместо лат носил конскую шкуру с гривой и хвостом. Неузнанный, он сперва вступил с Робином в состязание по стрельбе, а потом сразился с ним на мечах. Упорный двухчасовой бой едва не принес ему победу, но Робин в решающий момент воззвал к Пресвятой Деве и сразил врага, проявив после этого нетипичную для него жестокость:
Еще он до неузнаваемости изрезал лицо Гая ножом, но не из мести: накинув на себя шкуру убитого, он в его обличье принес шерифу обещанный трофей — голову «Робин Гуда». Это позволило ему освободить из плена Маленького Джона, а потом и расправиться с самим шерифом:
В буквальном переводе — «расщепил стрелой его сердце надвое». Обилие кровавых деталей скорее всего говорит о большей древности этой баллады в сравнении с другими. Стоит обратить внимание на то, что ее действие тоже происходит в Барнсдейле. Кстати, к северо-западу от этого леса, в графстве Норз-Йоркшир, находится деревушка Гисборн, чье название на англосаксонском означает «быстрый ручей» (gisel burna) — быть может, именно там жил когда-то сэр Гай. Обычно его считают рыцарем, но баллада называет их с Робином «йоменами». Стало быть, о классовой вражде речь не идет — почему же эти двое сражаются так упорно? Разгадкой может быть слово «изменник», обращенное к Гисборну. Не исключено, что он прежде был членом шайки Робин Гуда, но изменил ему, перейдя в стан шерифа. Такого даже самые благородные разбойники не прощают.
Есть и другой вариант — уже упомянутая баллада «О рождении Робин Гуда» именует Робина потомком Гая из Уорика (Варвика), полулегендарного героя средневековых романов. Быть может, Гай Гисборн тоже происходил от него и был, таким образом, родственником атамана? Возможно и другое — легенда свела Робина с самим Гаем из Уорика, который после своих подвигов ушел в отшельники и жил в лесу, одетый в шкуру, хоть и не лошадиную, а коровью. Если это так, то победа разбойника над паладином знаменует характерное для конца средневековья торжество идеологии «третьего сословия» над отжившей традицией рыцарских романов. Конечно, не исключено, что в основу баллады лег реальный поединок одного из прототипов Робин Гуда с неким сильным и коварным врагом, но и в этом случае можно не сомневаться, что легенда до неузнаваемости преобразила его.
Вторая баллада, «Робин Гуд спасает трех стрелков» (Robin Hood rescues Three Young Men), записана довольно поздно, в XVI веке, но, скорее всего, копирует более ранний вариант. Она тоже хорошо известна у нас в переводе Марины Цветаевой — блистательном, но весьма вольном, в отличие от менее популярного перевода Самуила Маршака. Здесь герой спасает трех своих соратников, сыновей бедной вдовы, от виселицы за убийство оленя в королевском лесу. Со свойственной ему хитростью он сам нанимается в палачи к осужденным, а в решающий момент трубит в рог, призывая на помощь своих стрелков: