32
И принял свиток Робин Гуд, | Колено преклоня. — Примечательно, что главные враги Робин Гуда — это шериф и духовенство; нигде в «Деяниях» нет даже намека на то, что разбойник испытывает негативные чувства к королю Эдуарду. Идея безусловной верности монарху, при отказе повиноваться местным властям, не раз реализовывалась в исторической практике. Чрезвычайно показательным примером является крупнейшее в средневековой Англии крестьянское восстание, произошедшее в 1381 г. Его предводитель Уолтер «Уот» Тайлер (Walter «Wat» Tyler; 1341—1381), будучи приверженцем Ричарда II (1367—1400, правил в 1377—1399 гг.), боролся исключительно против королевских сановников, в связи с чем восставшие заставляли всех проезжавших через их лагерь приносить присягу государю. По мнению ряда зарубежных литературоведов (см.: Keen 1961а: 160, 162, 165—167; Hilton 1976: 221—235), восстание У. Тайлера оказало значительное влияние на раннюю робин-гудовскую традицию, поскольку оно либо непосредственно предшествовало возникновению баллад о лесном стрелке, где монарх полностью условен, либо, наоборот, поставило точку в развитии оригинального цикла с его идеей «доброго короля» (см. примеч. 34). Согласно второй версии, все дальнейшие истории о «зеленом лесе» можно рассматривать лишь как подражание тому раннему своду баллад, который, оформившись как единое целое, закончился, что логично, смертью главного героя.
33
За то, что ты привез письмо, | Благодарю, монах. — Упоминания о грамотности героев в балладах о «зеленом лесе» достаточно редки. Письма и документы, передаваемые из рук в руки, для героев важны не столько содержанием, сколько тем, что они подтверждают респектабельность посланца — самого наличия печати на них уже достаточно. Во всяком случае, в данном эпизоде не сказано, что Робин, принимая письмо, его читает. И это неудивительно, ведь в XIII—XIV вв. в английских деревнях были грамотны всего лишь около двух процентов мужского населения, в городах — около десяти, однако в последних процент неуклонно рос в связи с высокими требованиями при приеме в гильдии — и к XV в. дошел до пятидесяти. Несомненно, лесные стрелки умеют считать, система измерений им также знакома, пусть в качестве эталона они и используют собственный лук. Письма, написанные лично Робином, упоминаются лишь в некоторых поздних балладах (например, «Робин Гуд и золотая стрела»); в остальных же вся важная информация передается изустно (ср.: «Какие вести, славный Джон?», «Какие новости, отец?» и т. п.).
34
...я на йомена досель | Не подымал руки». — В оригинале: «It falleth not for myn ordre, sayd our kynge» (среднеангл. — букв.: «Не в моем обычае бить доброго йомена»). Слово «ordre» не раз повторяется в балладах о «зеленом лесе». Как уже отмечалось выше, принятие именно этого концепта роднит короля Англии и лесного разбойника (см. примеч. 28).
35
И государь проговорил: | «Друзья, прощаю вам... — Образ «доброго короля» — один из основополагающих в цикле робин-гудовских баллад. «Добрый король» изначально справедлив, хоть и склонен слишком доверять своим ставленникам (например, получив жалобу от шерифа, он немедленно объявляет сэра Ричарда Ли вне закона и грозится поймать Робин Гуда). Также он не прочь лично навести порядок и пуститься в рискованную авантюру.
В «Деяниях» развивается традиционный для сказок и легенд сюжет: король инкогнито наблюдает за подданными, после чего справедливо распределяет награды и наказания
Король не только добрый, но и веселый, в простонародном грубоватом духе, поэтому справедливый суд он вершит с прибаутками, на пиру. Однако, покинув «зеленый лес», король в глазах Робин Гуда постепенно утрачивает значительную долю своей притягательности; он словно мимикрирует, приспосабливаясь к среде, где живут его подданные, в то время как стрелок остается прежним. Впрочем, ничто не мешает Робину покинуть «доброго короля», как только в столице ему становится скучно.