Вот как эта встреча описана современником в анонимной хронике аббатства Св. Марии в Йорке:
И, преклонив колено, он (Уот Тайлер. — В.С.) взял короля за руку, крепко и сильно пожал ее и сказал: «Будь спокоен и весел, брат. Через какие-нибудь две недели общины будут восхвалять тебя еще больше, чем сейчас, и мы станем добрыми друзьями». А король сказал Уоту: «Почему вы не желаете уйти восвояси?» Тот отвечал с божбой, что ни он, ни его товарищи не уйдут, пока не получат грамоту, именно такую, какую хотят получить, и пока не будут включены в грамоту все те пункты, какие им угодно потребовать, угрожая, что лорды королевства будут раскаиваться, если они (общины. — В. С) не получат то, чего желают. Тогда король спросил Уота, какие это пункты, и сказал, что охотно и беспрекословно прикажет записать их и приложить к грамоте печать.
Однако во время переговоров возникло какое-то недоразумение; Уот Тайлер заспорил с королевскими приближенными — возможно, его обращение к королю было сочтено неуважительным. Тайлера попытались схватить, и в стычке он был убит. Воспользовавшись замешательством среди крестьян, Ричард убедил их разойтись.
Вскоре правительство начало репрессии. Руководители восстания (в том числе Дж. Болл) и многие рядовые участники оказались на плахе. К ноябрю 1381 года лишились жизни по меньшей мере полторы тысячи человек — они были казнены либо погибли в боях с карательными отрядами.
Таков исторический контекст, в котором начала складываться и развиваться легенда о Робин Гуде. И пусть в ранних балладах мы не находим реальных персоналий, за исключением некоего «короля Эдуарда», равно как и упоминаний о конкретных событиях (войнах, восстаниях, введении новых налогов), однако, с точки зрения содержания, в этих произведениях, несомненно, есть характерные приметы жизни англичан того времени — и гордость свободнорожденных йоменов и горожан, и меткие лучники, и борьба простых людей с «сильными мира сего».
С начала XII века, с развитием торговли и ремесел, города стали стремиться к большей независимости от центральной власти. Постоянное нахождение «под рукой» государя уже не было для них необходимостью и становилось в тягость. Города требовали у короля права самостоятельно назначать или избирать местную администрацию, следовать местным обычаям в судопроизводстве, чеканить собственную монету, собирать таможенные пошлины и т. д. Кое-где жители особенно настаивали на том, чтобы в городские советы входили представители разных слоев общества, а не только дворяне. Для сформировавшихся сословий купцов и цеховых ремесленников возможность иметь право голоса была весьма желанной. Города, удостоенные этих и других специальных привилегий, назывались вольными (англ, free town).
В 1155 году Генрих II даровал статус вольного города Ноттингему. Согласно выданной хартии (документу, подтверждающему полученные льготы), Ноттингем имел право: взимать налоги с приезжих торговцев, брать пошлину с товаров, привозимых по реке Трент, проводить ярмарку по субботам. Вдобавок город обрел монополию на производство окрашенных тканей в пределах десяти миль. Более того, королевская хартия позволила Ноттингему иметь особый торговый суд, который разрешал коммерческие споры и наказывал тех, кто производил некачественный товар или обманывал покупателей.
Йорк также был обязан Генриху II хартией и статусом вольного города. Интересы богатого и бойкого Йорка в первую очередь защищали представители торговых гильдий, так называемые олдермены (от англ, aldermen — «старейшина»); изначально они ставились монархом, затем эта должность сделалась выборной. В 1173 году, стремясь к еще большим свободам, горожане подняли бунт против короля и учредили у себя независимую коммуну (автономную систему местного самоуправления). Мятеж был подавлен, но наказание последовало относительно мягкое — зачинщики отделались только штрафами в пользу казны. Они не утратили прежних привилегий и в скором будущем даже приобрели некоторые новые.