Что-что? Монтекристо? Если не ошибаюсь, была у нас в Наварре пещера с таким названием — мне нянюшка рассказывала, будто жил в ней огромный змей, заманивающий к себе на съедение неосторожных путников… Но о знатном роде с таким именем я не слыхала и даже не подозревала, что он может существовать… Так же, впрочем, как и Нопасаран. Нопасаран… Это еще что за идейные вдохновители Реконкисты? А про сомнительную Гайавату вообще говорить нечего… От Наварры до Палестины не встречалось мне подобное имя.
Неужели тамплиеры затеяли какую-то непонятную мне шутку? Но по лицам их ничего подобного не скажешь…
С огромным трудом мне удается сохранить спокойствие. Я озабоченно тру переносицу, словно пытаюсь вспомнить…
— Как будто это имя я слыхала…
— Этот Робер Монте-Кристо, именующий себя сыном нашего славного короля Ричарда, собирает отряды на севере Англии. А так как там находятся значительные владения Храма…
Ах, вот оно что! Так вот чего вы боитесь, гордые тамплиеры! Боитесь настолько, что готовы проговорить со мной целый день, в надежде напасть на крупицу сведений? Сожалею…
— Немало самозванцев заявляли о подобном, и вам это хорошо известно. Но всемогущий Господь не даст свершиться несправедливости, и не допустит, чтобы венец рода Плантагенетов был бы схвачен чьей-то лживой рукой! На все воля Божья!
Мой голос звучит чересчур пафосно, что поделаешь. Храмовников мой ответ явно не устроил, но… что же они ожидали услышать?
Магистр дю Плейди вздыхает и произносит почти шепотом:
— Братья сообщают нам также, что и ваш венценосный супруг… будто бы… и сам признал его… Может ли такое быть правдой, Ваше Величество?
Единственно правильный ответ состоит в том, что правдой может быть все, если это выгодно Ричарду. Но вряд ли мне стоит это произносить вслух. Помочь храмовникам я ничем не могу, но хоть какую-то пользу для себя извлечь попытаюсь…
— А что еще говорят ваши добрые братья во Христе? — кто знает… любая мелочь может оказаться полезной, и я постараюсь разузнать все, что смогу.
— Они говорят — продолжает тамплиер так же тихо, — что будто бы ваш супруг нашел поразительное сходство между этим молодым Монте-Кристо и собой, и будто бы даже готов отдать ему власть над Англией — как своему сыну и наследнику, и призывает его стать продолжателем его великих подвигов…
…И вот тут вдруг на меня нахлынула такая обида и злость, что я сама себе удивилась… Вроде бы уж все прошло, а только стоило об этом заговорить, как у меня тут же слезы того и гляди покатятся из глаз… Наследника он признал, продолжателя великих подвигов! А ради чего? Либо справится с разбойником не может, вот и вынужден, как говорят на Востоке, лицо сохранить. Мол, не абы кому, а родному сыну, «кровиночке ненаглядной» проигрываю. Вот она какая, кровь наша рыцарская!
А может и просто: денег решил с бедолаги взять. Побольше. Моих-то ему как ушей своих не видать, а этот может и клюнет. Очень на Ричарда похоже…
И это сделал человек, у которого сейчас могло бы быть трое… пятеро… да что там! Даже семеро своих собственных законных сыновей?! Я могла бы каждый год приносить ему наследника, я бы сумела, я уверена! Если бы он только захотел… А вместо этого он готов любого проходимца признать своим сыном? Скотина!!! Господи, как же я его ненавижу!
Видимо, как я ни старалась сдержать себя, мое волнение не ускользнуло от внимания храмовников.
— Ваше Величество, не стоит так огорчаться… ведь даже если это и было, то задолго до вашей свадьбы… лет восемнадцать тому назад…
Задолго до нашей свадьбы? Лет восемнадцать тому назад? Как только магистр произнес эти слова, я вдруг поняла — вот она! Вот она, достойная расплата за все мои унижения. Монастырь, утопающий в розах — это прекрасно, но этого мало! Но хватит ли у меня смелости?.. Я перепроверила, не ошиблась ли в расчетах — нет, все верно. Раздумываю еще мгновение, а потом…
— Повторите еще раз, досточтимый магистр, сколько ему лет, этому Монтекристо, и каков он? — мой голос дрожит. Описания храмовник дает самые расплывчатые — высок, светловолос, хорош собой — и кроме хвастовства Ричарда, если он действительно все это говорил, в них ничего и нет. Прекрасно!..
Словно в изнеможении я откидываюсь на подушки, всем своим видом изображая совершеннейший упадок сил:
— Мой маленький Робер, где он? Скажите мне, добрые рыцари, что с ним?
Тамплиеры подскакивают, словно каждого из них ужалила пчела, а может быть — и две.
— Ваше Величество! Ваше Величество! Что с Вами?!