Максимилиану стало неловко. «Всё не так в последнее время. Я совершил ошибку. Пытаясь её исправить, не смог помочь другу» - пронеслось в голове. В привычках графа Золотого было винить себя за всё происходящее вокруг.
- Робин, нам нужно поговорить, - решился он. Слишком тяжело было носить внутри себя мысли о совершенном.
- Да. Ты прав. Я должен тебе кое-что сказать, - граф Леонезский понял это так, что друг намекает на его внезапное решение отправиться в Дэльфию.
Они прошли в каюту, отведенную Робину. Максимилиану выделили другую каюту, так как он путешествовал самостоятельно и не мог размещаться вместе с ехавшими по государственному заданию людьми. Граф Леонезский достал из багажа бутылку вина и предложил другу. Тот отказался, хотя понимал, что здесь он вряд ли сможет что-то страшное натворить. Какое-то время оба молчали. Максимилиан наблюдал, как его друг налил себе сначала один бокал. Выпил, налил еще один и поставил перед собой.
- Я думаю, что на службе не стоит так усердствовать с выпивкой, - посоветовал граф Золотой.
- Это не много. Мне просто нужно настроиться…
- Как знаешь, - не стал спорить Максимилиан, зная, что на Робина вино не влияет так сильно, как на него самого.
- Макс, я люблю Роксану.
- Я знаю, Робин.
- И я хочу на ней жениться.
- Что ж, по-моему это прекрасная мысль. Я тебе уже говорил, что она замечательная девушка. К тому же очень красива… - граф хотел еще что-то добавить, но друг перебил его.
- Я не могу на ней жениться! – поджал губы Робин и принялся за второй бокал.
- Почему? Она не отвечает тебе взаимностью?
- Она не отвергает меня, из этого могу предположить, что я ей не противен. Мне иногда кажется, что даже приятен. Но дело не в ней… Дело во мне…
Максимилиан поднял вверх брови, но ничего не возразил.
- Дело в том, что я не могу просить её руки. Я не могу даже открыто заявить о своих чувствах. Её семья не примет такого жениха… Мой отец… Он проиграл наше состояние. Я узнал об этом совсем недавно... На званом вечере, на её дне рождения. Помнишь, я тогда ушел раньше других?
Граф Золотой кивнул.
- В тот вечер я увидел, как мой отец выпивает с кем-то еще и играет в карты. Я не знаю того господина, но уверен, что он не единственный с кем мой отец играл… На следующий день я просматривал хозяйственную книгу. Я не увидел никаких доходов, только закладные, долговые расписки и на каждой надпись «за карточный долг», «за карточный долг», - Робин ударил кулаком по столу.
- Сколько денег вам нужно?
- Много. Очень много. Я даже не могу посчитать… Может быть он проиграл всё, что мы имеем, может больше. В любом случае, пока я соберу эту сумму, пройдет немало дней, месяцев, может быть лет. Роксана за это время выйдет замуж.
- Робин, я тебе уже говорил, что ты можешь рассчитывать на меня. Я подтверждаю это и теперь. Скажи сколько тебе нужно денег? Я уверен, что смогу дать тебе столько, сколько требуется.
Граф Леонезский поднял на него недовольные глаза.
- Макс, если я возьму у тебя эти деньги, то я тебе их должен буду вернуть. Так какая разница кому их возвращать?
- Я бы не стал торопить тебя, - предложил граф Золотой. Ему хотелось сказать, что какую-то часть он мог и вовсе не возвращать, но ему не хотелось обижать друга.
- У меня еще есть время. Пока есть время…
Робин опустил глаза в бокал. Он был пуст, но наполнять его снова не хотелось.
- Теперь ты знаешь в каком положении я нахожусь…
- Что ж, по крайней мере, ты остался честным, достойным человеком.
- Что ты имеешь в виду? – не понял граф Леонезский.
Максимилиан глубоко вдохнул. Раз уж сегодня день откровений, то стоит поддержать это и продолжить исповедь.
- Я изнасиловал Джоанну, - выпалил он и слегка побледнел, словно услышал это со стороны, как приговор.
Робин округлил глаза, но не смог ничего ответить.
- Это произошло после нашего возвращения из таверны. Мы тогда много выпили и я не совсем помню, что произошло ночью… Это не оправдывает меня. Я совершил непростительное преступление! Теперь я должен это исправить… Я понимаю, что это звучит, словно я сделал ошибку на уроке математики… - он помолчал и продолжил, - Сейчас Джоанна занимается с лучшими преподавателями. Я переселил её в графские покои. Я признаю её своей родственницей, дам свою фамилию и огромное приданое. Она будет одной из самых завидных невест Триэры.
- Да… да, это правильно, - подтвердил Робин, всё еще шокированный признанием друга.
- Я должен устроить её жизнь.
- Ты это сделаешь, я знаю, - попытался поддержать его Робин.
Максимилиан лишь улыбнулся, как обычно, уголками губ вниз. Его всегда грустная улыбка, сейчас казалась какой-то презрительной, и это презрение могло относиться только к самому себе. Несколько минут прошли в тишине.