Следующее, что бросилось им в глаза, был павильончик с «платьями для бала» как гласила надпись над головой мужчины – владельца этого небольшого магазинчика. Это место тоже собрало немало дам, желающих приобрести один из лучших нарядов для выхода в свет. Граф Золотой остановился возле витрины.
- Макс, ты чего? Принарядиться решил? – собрался пошутить Робин, но в ответ услышал совершенно серьезный голос.
- Как ты думаешь, Джоанне подойдет это платье? – молодой человек, указал на бледно-лимонного цвета платье, украшенное тонкой золотой вышивкой.
Граф Леонезский, встав рядом с другом, присмотрелся к платью.
- Я, честно говоря, ничего в этом не понимаю, но мне кажется, что ей оно понравится…
- Эй, торговец! – крикнул Максимилиан к нему тут же подбежал услужливый низенький мужчина. – Заверни вон то платье. Я его покупаю.
- Конечно-конечно! Это одно из лучших моих платьев.
- Я и сам это вижу. Упакуй и отнеси на корабль, который сегодня утром прибыл в порт. Оставь для графа Золотого, - приказал граф и, отвязав от пояса тяжелый мешочек, отсыпал в руки продавца приличную сумму, слегка превышающую цену наряда, но за его доставку следовало доплатить.
Торговец откланялся и побежал в салон, тут же снял платье и отдал мальчику-помощнику. Тот сразу принялся его заворачивать. Друзья пошли дальше.
- Надо бы полностью обновить ей гардероб. А то, что это за графская родственница, которая ходит в каких-то сереньких платьицах, - закончил граф рассуждения, которые, видимо, происходили в его голове.
Робин согласно кивнул. У него не было возможности, и исходя из этого желания, покупать что-либо, поэтому он просто наблюдал, как Максимилиан выбирал что-то – будь то платье для Джоанны или какой-нибудь сувенир, который он решил взять на память о Дэльфии.
Побродив еще немного среди толпы и уже сбившись, с какой стороны они пришли и в какую двигались, друзья набрели на небольшой павильон. Несколько витрин у него были стеклянными, но изнутри завешаны плотными шторами. Из дверей вышел мужчина одетый богато, что было заметно издалека. Простой народ проходил мимо входа, словно там их ничего не могло интересовать. Максимилиан обернулся к Робину и кивнул ему, предлагая войти. Тот в свою очередь всего лишь пожал плечами и последовал за другом. Переступив за порог, они оказались в просторном помещении, где на всех стенах и прилавке, строго напротив входа, были развешаны и разложены самые разнообразные виды колюще-режущего оружия. Ножи, кинжалы, стилеты, шпаги, сабли, мечи, рапиры и многое другое, отражали на своей гладкой блестящей поверхности свет факелов, так же украшавших стены. Теперь стало понятно, зачем те немногие застекленные части экстерьера здания были закрыты от солнечного света. Владелец этого богатства пытался придать своему помещению как можно более завораживающий вид. Кроме двух графов, только вошедших, здесь любовался оружием еще один аристократ со слугой. Максимилиан, довольный тем, что наконец-то оказался в тихом и почти безлюдном месте, да к тому же заинтересовавшийся предлагаемым товаром, с удовольствием рассматривал предметы. Возле каждого была небольшая приписка. «Боевая шпага. Тонкий, но необычайно прочный клинок» - гласила одна надпись, «Охотничий нож. Золотая рукоять. Фамильная драгоценность семьи Стимп» - рассказывала следующая, «Дэльфийский военный меч. Около двух сотен лет. Послужит украшением для вашего кабинета» - описывала предмет очередная. Граф Золотой медленно переходил от одного оружия к другому. Робин продвигался за ним. Подойдя к прилавку, Максимилиан присмотрелся к очередному экземпляру. Перед ним лежал узенький стилет с рукоятью из довольно редкого и дорогого дерева, такие в Триэре даже не росли. На рукояти красовался рисунок, сделанный весьма искусным мастером, так как на небольшом пространстве он умудрился разместить изображения всех четырех стихий, да еще и обозначив каждую драгоценным камнем, соответствующего цвета, аккуратно раздробленным и выложенным по рисунку, словно он здесь всю жизнь и находился. Воду – голубым, небо – сине-фиолетовым, землю – зеленовато-коричневым, огонь – оранжево-красным. Граф Золотой, как ценитель всего изысканного и редкого, тут же обратился к высокому мужчине – владельцу павильона.
- За какую цену вы отдадите эту вещицу?