Робин отправился в город.
Главный дворец, как и многие аристократические дома в герцогстве, с внешней и внутренней сторон построен из бело-серого камня. Благодаря этому и огромным оконным проёмам в нём всегда было светло и уютно. С тех пор как в государстве наступили мирные времена (а этому было уже больше столетия), в моду вошли постройки, олицетворяющие спокойствие и безопасность: большие окна, невысокие стены, свободные пространства.
За широким светлым тронным залом, где могли бы устраиваться балы и приёмы, находилась комната для советов. Первое помещение пустовало практически всегда из-за того, что правитель не был поклонником различных увеселительных мероприятий и если и устраивал их, то где-нибудь вне своего жилища, чтобы в любой момент можно было покинуть место и вернуться к себе, в покой. Второе помещение регулярно принимало лучшие умы герцогства, входившие в государственный совет. Иногда герцог принимал здесь просителей, визитёров, жалобщиков и других жителей государства. Сейчас этот кабинет так же, как и зал отдыхал от предназначавшихся ему церемоний, но не совсем пустовал. Перед дубовым столом, за которым обычно проходят заседания, на мягком кресле вальяжно расселся Луис Лимберт, левой рукой не столько обнимая, сколько придерживая устроившуюся на одном его колене молодую девушку, по всему виду простолюдинку. Она что-то рассказывала ему на ухо, наклонившись к его лицу, а он самодовольно улыбался. Их идиллия была нарушена внезапно открывшейся дверью, в которую без стеснения вошел старший брат Луиса. Девушка тут же подскочила и, низко поклонившись герцогу, выбежала тем же путём, которым появился Уильям. Луис не спеша оглядел свой камзол, поправив воротник, выпрямив рукава и уложив руки на подлокотниках кресла.
- Сколько раз мне еще говорить тебе, чтобы ты не таскал во дворец кого попало? – начал разговор герцог, не считая нужным уточнять, не помешал ли он брату. Его тон не был ни раздраженным, ни возмущенным. Скорее уставшим от очевидно регулярно повторяющихся замечаний. – Кто была эта? Булочница? Швея?
- Ай, - всплеснул руками Луис и поднялся с места. – Какая тебе разница!
- Мне совершенно нет разницы с кем спит мой брат, но мне есть дело до морального облика нашей семьи и нашего государства. Всё, о чем я прошу тебя, это не таскать прислугу из города в наш дом! Здесь бывают разные люди, и ты должен понимать, что они могут это увидеть. Что о нас подумает аристократия? Какой пример мы покажем своему народу?
- А что ты прикажешь мне делать? – Возмутился в ответ Луис. – Предлагаешь выезжать в город, снимать гостиницы или может прямо на улицах решать вопросы подобного характера?
Младший брат герцога отличался любвеобильностью, если не назвать это похотливостью, и не пытался скрывать этого своего качества при родственнике.
- Ты ведь посещал вдову барона… барона… не помню как его звали…
- Это был давно, - не стал отрицать подобного Луис. - Она уже вышла замуж и теперь её просто так не навестишь, - недовольно развел руками он.
- А дочь графа Бруна? С ней что? – Уильям развернулся к окну и увлекся рассматриванием лесного пейзажа, который расположился с этой стороны дворца. Со второго этажа, где находились эти комнаты, был виден убранный вычищенный двор, невысокая ограда, обозначающая земли, принадлежащие дворцу, и зеленые густые кроны деревьев облесья.
- Под домашним арестом. Отец прознал, что у неё завелся любовник и не выпускает её из дому, как и не впускает никого к ней, - поджал губы Луис, понимая, что брат знает о его похождениях больше, чем ему хотелось бы.
- А если бы граф узнал кто её любовник? – Герцог повернулся к брату и посмотрел тому в глаза. – Ты готов был жениться?
Луис открыл рот, чтобы сказать что-то в своё оправдание, но Уильям перебил его: