Карета, прокатившаяся по городу и преодолевшая равнинную дорогу, достигла ущелья, вдоль которого путь пролегал узким горным серпантином. Кучер слегка осадил лошадей и они двинулись медленнее. Джоанна выглянула в окно и резко отшатнулась от него.
- Как страшно, - ни разу не бывавшая нигде, кроме графства и города, она впервые видела эту коварно задуманную природой местность.
- Здесь не опаснее, чем в море на корабле, - успокоил её Максимилиан.
- Я бы не хотела оказаться в море, - призналась девушка, поглядывая на пропасть из глубины экипажа.
- Не бойся, у нас смирные лошади и умелый извозчик. Мы в безопасности.
- Я не боюсь, - поспешила оправдаться Джоанна. – Просто… Это место, оно такое зловещее. Трудно объяснить эти ощущения, я не знаю как правильно назвать. Похоже на предчувствие.
- Джоанна, - граф Золотой задернул занавески на оконце. – Твоя бабушка, наверное, заморочила тебе в детстве голову страшными сказками.
Максимилиан приписал страх своей спутницы к встречавшейся в бедном сословии религиозности. Все предчувствия и странные ощущения не воспринимались всерьез воспитанными людьми. Аристократия уже давно верила только во власть Герцога, в силу законов и установленные обществом рамки приличия. А среди простых людей еще встречались те, кто почитал природу с её правилами и те, кто был уверен в существование какой-то высшей силы. Граф не видел ничего страшного в том, что у каждого человека могут быть свои убеждения, но, если Джоанна будет говорить о том, чему могла научить её бабушка, станет слишком очевидно её происхождение. Даже не собираясь его скрывать, не хотелось давать лишний повод для осуждения.
Девушка постаралась не думать о пугающей картине, окружившей их. Если Максимилиан говорит, что всё в порядке, значит так оно и есть. Её бабушка научила её многому, о чем не знают или пытаются не знать в высшем обществе, но если она и пыталась приучить её к какой-либо вере, то с появлением в жизни Джоанны графа Золотого, все старания пошли прахом. Он стал тем, кому девушка верила, кем дорожила и восхищалась. Большего ей не нужно было; сердце и мысли, в которые можно было бы впустить хоть каплю религиозности, были полностью заняты.
Несколько часов пути, наконец, завершались возле крыльца, ведущего в княжеский дом. К остановившемуся экипажу подбежал слуга и открыл дверь, выпуская гостей. Покинувший карету первым, Максимилиан подал руку Джоанне и она, медленно спускаясь со ступени, оглядела представший перед ними особняк. Следом вышел Робин.
- А вот теперь я боюсь, - прошептала девушка, взявши под руку графа Золотого. Сквозь рукав он почувствовал, как дрожат её пальцы.
- Не переживай. Я же с тобой, - так же тихо ответил ей Максимилиан.
Слуга указал рукой на открытые двери и пропустил молодых людей вперед себя.
В просторном зале вошедших встретили хозяева дома – князь и княгиня Олкотт. Мужчина, наклоном головы поприветствовав Максимилиана, обратился ко всем:
- Рады приветствовать в нашем доме.
Его жена, на секунду растерявшаяся при виде нескольких гостей вместо одного графа, быстро вернула доброжелательность лицу и следом за мужем подошла выразить гостеприимство.
- Спасибо за проделанный долгий пусть к нам, - княгиня присела в небольшом поклоне. – Вы, наверное, устали с дороги? Я распоряжусь накрыть на стол.
- Благодарю вас, - только и успел ответить Максимилиан, как слуги, среагировав на хозяйский взмах руки, поспешили выполнить обещанное княгиней. Вслед за исчезновением слуг в противоположных главному входу дверях, в них же появилась Роксана, ведомая под руку молодым человеком.
- Простите, моя дочь немного задержалась поприветствовать вас, - извинилась мать, с упреком глянув на княжну.
Но Роксана, держа под руку своего сопровождающего, не обратила на это никакого внимания. Продолжая светиться радостью, она тоже присела в поклоне.
Те, несколько секунд, пока пара пересекала зал, Робин не отрывал взгляда от девушки, пытаясь объяснить для себя наличие возле неё другого молодого человека. И только после её реверанса, позволившего их глазам ненадолго разлучиться, он посмотрел на предмет своего беспокойства. Рядом с Роксаной, гордо подняв голову, стоял граф де Трей. Робин сглотнул, почувствовав сухость в горле. Что мог делать возле неё этот малоприятный объект? Почему она была такой счастливой? Среди мыслей младшего графа Леонезского зародилась очевидная – это её жених и она довольна этим выбором. Сердце словно остановилось. Неужели это может быть правдой? Захотелось броситься обратно в карету и уехать подальше. Возникло ощущение, что этот заморский выскочка просто стоит и смеётся внутри над ним, Робином. Нет, он ведь не знает. Или знает? Она ему всё рассказала и они вдвоем издеваются над его чувствами! Каким же дураком надо было быть, чтобы поверить, что такая девушка сможет долго оставаться одна? Но, что еще хуже – он действительно верил, что может ей нравиться. Как же глупо!