- Вы, действительно, очень красивая, - первой начала разговор Джоанна, обращаясь к Роксане.
Княжна слегка опешила, на секунду остановив свой взгляд на невесте Максимилиана.
- Спасибо большое, - растеряно произнесла она в ответ.
- Граф рассказывал мне о вас. Я вижу теперь, что он не приукрашивал, - Джоанна произнесла это так просто, что было очевидно – это не комплимент, не повод для разговора. Она действительно просто высказала свои мысли.
Роксана перевела вопросительный взгляд на Робина. Заметив это мимолетное движение, Джоанна поспешила добавить:
- Я имела в виду графа Золотого. Но думаю, что граф Леонезский считает так же.
- Я, да. Я тоже так считаю. Вы очень красивая, - от неожиданности Робину не пришло в голову ничего, кроме как подтвердить сказанное.
Роксана широко заулыбалась и, поднеся руки к лицу, хихикнула в сложенные ладони.
- Простите меня. В этом нет ничего смешного, - продолжая радоваться, извинилась княжна. Словно поддавшись атмосфере абсолютного отсутствия фальши, манерности и этикета, созданную этими двумя, она тоже позволила вырваться настоящей эмоции.
Робина она знала довольно короткое время, а Джоанну видела впервые и слышала от неё всего несколько слов, но ею сразу же овладело чувство спокойствия и комфорта в их компании. Может женская интуиция подсказала, что им можно доверять, а может простое желание человека, никогда не имевшего близких друзей и, наконец, оказавшегося в окружении своих сверстников, породило это ощущение. Роксане хотелось верить, что она не ошиблась в своём душевном порыве.
Робин как завороженный смотрел на счастливое лицо княжны. Он не вспомнил видел ли до этого её смех, но она показалась ему еще прекраснее в этот момент. Он влюблялся всё глубже и безвозвратнее.
Князья в сопровождении графа Золотого и своего племянника вошли в кабинет и плотно прикрыли за собой дверь.
- Граф, вы нас очень шокировали столь неожиданной новостью, - начал разговор глава семьи.
- Я и не думал, что кто-то отнесется к этому как к само собой разумеющемуся факту, - спокойно ответил Максимилиан. – Поэтому в первую очередь я прибыл к вам, давним друзьям моей семьи, зная, что найду здесь поддержку, - он специально заменил слово «надеюсь» на «зная», чтобы это не выглядело просьбой встать на его сторону и лишало вариантов выбора как поступить.
Князь замолчал, а его жена, приняв вид наивный и растерянный, вступила в беседу:
- Максимилиан, - обратилась к нему по-свойски, тем самым пытаясь показать насколько же они близки, - признаюсь честно, мы ожидали от вас совершенно иного. Мы были уверены, что вы приехали с предложением для Роксаны.
Граф Золотой слегка опешил от такой неожиданности. Он и Роксана? Ему такое даже в голову не приходило. А князья думали об этом? Или эта мысль посетила их только недавно?
- Мы с вашими покойными родителями говорили об этом, - пошла дальше княгиня. На практически непроницаемом эмоциями лице Максимилиана отразилось легкое удивление. Мать Роксаны заметила это. Значит, она попала в чувствительную точку? Или это мимолетно? – И мы думали о том, чтобы обручить вас. Но ваши родители хотели обсудить эту помолвку и с вами… Как жаль, что так вышло и их планам не суждено было осуществиться.
Княгиня покачала с грустью головой.
- Я не знал об этом, - коротко сообщил граф.
- Я не виню вас, - печально произнесла женщина, про себя подумав о том, что он и не мог знать. Такого разговора никогда не было, и никто ни о чем не договаривался. Но в том и было преимущество – теперь никто не мог доказать существование сказанных или несказанных слов, принятых решений, не озвученных мыслей или планов. Теперь можно было вывернуть что-то в свою пользу и раз до сих пор их дочь не получила более-менее приличного предложения (они поступали, но не от тех, с кем хотелось бы породниться), то почему бы не постараться урвать желаемый кусочек? – Мы надеялись, что это не только желание ваших родителей, но и ваше тоже. Вы с Роксаной так давно знаете друг друга. Она к вам так хорошо относится. Вы были бы прекрасной парой.
- Мне кажется, что Роксана не испытывает ко мне любви, - постарался объясниться Максимилиан.
Лицо княгини приняло снисходительное выражение, словно она собиралась растолковать элементарнейшую вещь.