Вот вам и частная медицина! Я купила детям мороженое и сводила в зоологический музей. Клянусь, что на тот момент испытывала только благие намерения. Думала, пускай малыши приобщаться к разумному, доброму, вечному. Дети приобщились.
Сидоров-1 едва не свернул экспозицию северных оленей, а потом попытался отдохнуть на мамонтенке Диме. При этом он голосил похлеще казанской сироты: "Ведь так не бывает на свете, чтобы были покинуты дети!". Стаскивали мы его вчетвером, вместе с дюжим охранником. Вцепившись в Сидорова-1, я обнаружила, что потеряла второго отпрыска своего третьего мужа. Немного истерики, немного скандала ("Это ваши дети, вот вы за ними и следите! — а я и слежу, как умею, тем более это не мои дети!") Сидоров-2 был найден. Мальчик горько рыдал рядом с белым медведем. Причина понятна: он понял, что Зоологический музей — всего лишь коллекция старых шкур и стеклянных глаз. Группа корейских туристов также прослезилась, услышав отчаянный детский вопль: "Тетя Эфа, тут плохо пахнет и всюду трупы. Просто морг какой-то! Зверюшек жалко". И ведь действительно жалко. Вот и думаю после этого, какими они растут: жестокими или нет?
В общем, мы быстро собрались и покинули неприветливый приют братьев наших меньших. Забегая вперед, скажу, что в Кунсткамере близнятам понравилось намного больше: по крайней мере, на выставленные за стеклом скелеты они смотрели без содрогания. Оба с упоением обсуждали, сколько нужно варить человека, чтобы он достигнул такой кондиции, а также какой температуры должна быть вода в котле. Какая-то истеричная дамочка назвала детишек малолетними извращенцами. Сидоров-1 не моргнул и глазом:
— Вы русские сказки читали?
Дама опешила:
— Да. Русские сказки — это кладезь народной мысли…
Пацаны мгновенно оборвали поток демагогии:
— Героев знаете: Баба-Яга, Змей-Горыныч, Кащей бессмертный…
— Да. Герои русских народных сказок — это кладезь…
— Это не кладезь! По ним уголовный кодекс плачет. Почему вы их не называете извращенцами?
И действительно, по жестокости наши сказки могут лишь сравниться с историями, рассказанными братьями Гримм. Что ни история. То очередное преступление с отягчающими обстоятельствами. Так чего мы, собственно, хотим от наших детей?
Вернувшись после Зоологического музея, я собрала всех монстров, но потом призадумалась: выкинуть их на помойку всегда успею. Конечно, в детстве положено быть наивным, петь детские песни, смотреть отечественные мультфильмы, любить маму и плюшевые игрушки. У каждого возраста свои открытия, что бы нам там ни говорили современные светила психологии. Открытия шестилетних — осознание собственного "Я". И если у близнецов это "Я" со звериным оскалом, то необходимо вмешаться, пока не поздно. Все так. Но с другой стороны… А вдруг доктор прав, и эти пострелята просто защищаются от окружающей среды? Их детство счастливым не назовешь: батька сбежал за границу, мамаша вспоминает о них только после троекратного напоминания, да и то по праздникам. Кто из нас целовал их перед сном? Из домашних питомцев — пираньи и крокодил. И после этого я хочу, чтобы они искренне поверили в Деда Мороза и аиста, приносящего детей? Не выйдет! В детей из капусты они давно не верят, что же касается Деда Мороза или Санта-Клауса, то близнецов почему-то интересуют не подарки, а размер заработной платы "нашего" и "ихнего", а также условия труда, отдыха и премиальные. Нашему они давно сочувствуют, "ихнего" почему-то порицают, называя халтурщиком и "сачком".
Сидоровы не плохие и не испорченные дети — они просто дети нового поколение. Выражаясь научным языком, это поколение "post-next". Я не завидую их судьбе: будучи next, они всегда будут post. B любом случае, если вы по-прежнему требуете от них наивности и послушания, то не забудьте выключить телевизор и убрать газеты.
Поразмыслив, я тогда оставила игрушки близнят — покемонов с робокопами — в детской, понадеявшись на здравый смысл подрастающего поколения. Вот сейчас и проверим, насколько он здравый!
Ага! Ольга, амеба этакая, самозабвенно играет с Барби, выбирая для нее модные наряды, а близнята тем временем терроризируют продавцов, бегая по всему залу и сбивая огромные коробки с уродливыми пупсами и наборами, подходящими разве что малолетнему полицейскому. Я пригляделась к игрушкам, которые они выбрали. Уф! Камень с души, он же — с плеч. Мои уроки не прошли даром: у Сидорова-1 в руках конструктор "Лего", у Сидорова-2 — железная дорога. На брелоки в виде скелетиков и графа Дракулы детишки вроде пока и не смотрят. И на том спасибо!
— Чьи это дети? — не выдержал кто-то из продавцов. — Мальчики, вы чьи?
— Мы? — озадачились Сидоровы. — Мы — Эфкины. А вот там наша мама.
Я ушла только после того, как убедилась: после длительных уговоров Ольгу оторвали от созерцания нарядов для Барби и вместе с детьми проводили к кассе. Однако близнецы и здесь устроили небольшой переполох: Сидоров-1 бросил через контрольные воротца большого розового зайца. Видимо, проверяя: зазвенит ушастый или нет. Заяц не зазвенел. Когда же охрана попыталась отнять игрушку, Сидоров-2 с достоинством предъявил чек — аккурат на нужную сумму. Мол, какие проблемы, ребята? (Чек он взял из коробки рядом с кассой.) Ребята растерялись. Малолетние воришки создали прецедент. Багровая от стыда Ольга умоляла детей вернуть игрушку. Те, схватив зайца за длинные уши, невозмутимо зачитывали охране куски из всемирной конвенции по правам ребенка, требуя вызвать милицию и провести расследование. Я ухмыльнулась: эти не пропадут.
Надо же с момента убийства Трохимовича минуло не так и много времени, а, кажется, что все это случилось не со мной и в прошлой жизни. Был человек, и нет его. Я вспомнила предостережение следователя Федорова: не строить из себя детектива. Нашел дурочку! По его мысли я сейчас должна рыскать по улицам в поисках улик, убийц, а то и их вместе взятых. Кажется, именно так и поступают все героини детективных романов. Если кто-то здесь считает себя мастером дедукции, то, как говорится, флаг ему в руки. Вот он пусть и расследует! А у меня с детства были проблемы с точными науками, особенно логикой и математикой. Когда я складывала два плюс два, ответ всегда был неверным. Вроде знаю, что должно быть четыре, но почему-то всегда получалось пять, шесть, а то и десять. Так что и не ждите, Федор Федорович, не полезу я в это дело ни за какие коврижки. Детектив — не мой жанр.
Словно в знак согласия зазвонил телефон. Номер не определяется. Обычно я не отвечаю на подобные звонки, но здесь решила изменить правилу:
— Слушаю.
— Хорошо, что слушаешь, — приглушенный голос был не похож ни на мужской, ни на женский. Так шуршат змеи в листве. — Значит, сумеем договориться. Отдай то, что тебе не принадлежит, и будем в расчете. И хахалю своему скажи. Поняла?
— Ничего не поняла. Какому хахалю? С кем я говорю?
— Какая разница. Верни то, что взяла, иначе пожалеешь. Срок — неделя. И никаких импровизаций. Все поняла?
В трубке послышали нервные гудки. Любопытный поворот, ничего не скажешь. Что я должна вернуть, и главное — кому?
***
Когда в следующий раз тринадцатое число и пятница сольются в календарном экстазе, я обязательно впаду в состояние комы. Ровно на сутки. Буду лежать, закрыв глаза, и никого не видеть и ничего не слышать. Странный звонок выбил меня из колеи. Даже кусок вкусного торта и бокал вина в уютной кофейне на Невском не помогли. Пришлось поставить самой себе психологический диагноз: тяжелый случай. Особенно беспокоило предупреждение насчет хахаля. Чего-чего, а любовников у меня давненько не наблюдалось. После Сидорова я вела настолько унылый образ жизни, что порой самой тошно становилось. И дело не в отсутствии сексуальных желаний, а в том, что перспективных кандидатов на горизонте не наблюдалось. Мне много не нужно, о любви не мечтаю, на кофе в постель не претендую. От романтических бредней избавил Ванька Иванов: после того как он вылил на меня чашку растворимого кофе, загадив не только меня, но и шелковые простыни, я сторонюсь буржуазных стереотипов. На пороге тридцатилетия женские требования должны быть конкретными и минимальными: немного нежности, ласки, иллюзия пылкой страсти. На большее не рассчитываю. От надежды я давно избавилась и теперь твердо стою на земле. Но иногда одиночество выглядывает из темных дыр души, и хочется выть от боли и обиды. Все при мне, а счастья нет. По статистике, процентов семьдесят российских женщин воют точно также, особенно весной.