Картофельный салат Блажена любила до смерти, но сегодня ей совсем не хотелось есть, и поэтому она ответила так равнодушно, что отец удивился.
— Если хочешь, сделаю. Я еще должна испечь этот кулич. Правда, кажется, тесто совсем не подошло.
— Не утруждай себя, испечь тебе поможет Тонечка.
— У нее у самой сегодня забот полон рот: ведь она готовит девять разных блюд. Я не хочу надоедать ей, — буркнула Блажена.
Но все же вскоре постучала к Тонечке. Без нее дело не шло.
Тонечка всегда находила для Блажены свободную минутку, ведь она была ее верной Пятницей. Пришла Тонечка и сегодня, ткнула пальцем тесто и спросила:
— А дрожжи положила?
— Положила, — тоненьким голосом ответила Блажена.
— Значит, они были плохие, — решила Тонечка.
— Да, не очень хорошие, — призналась ученица, — но других уже не было в магазине.
Тонечка развела свежую закваску, дала ей подойти, добавила в тесто и все хорошенько размешала.
— Знаете, Тонечка, у вас как у машины получается! — удивлялась Блажена, смотря на мелькание ловких, сильных и округлых рук Тонечки.
— Вечером испечем. Сделаем это вместе, все будет в порядке, — заверила Тонечка.
Блажена через силу продолжала заниматься хозяйством. Неудача с куличом не давала ей покоя, и неприятное чувство досады, что у отца на праздник не будет кулича к чаю, все не проходило. Она была так недовольна собой, что не хотелось ни бродить по улицам, ни смотреть на прохожих. Ей так хотелось чем-нибудь утешить себя! И тогда она подошла к своему письменному столу и взяла в руки все учебники, некогда приготовленные для четвертого класса. Она подправила все их обложки и с огромным удовольствием принялась на каждой обложке писать название учебника.
Но рука не слушалась ее и так болела от предпраздничной уборки и мытья, словно Блажена ее вывихнула; пальцы стали неловкими, деревянными, спина не сгибалась.
Да, огорченно думала Блажена, ведь я за все время в учебники даже не заглянула. Она раскрыла учебник истории, некоторое время внимательно читала, но вскоре ее глаза стали перескакивать со строчки на строчку, не вникая в их содержание, и в конце концов Блажена заснула.
Когда она проснулась, в комнате уже было темно. С улицы проникал лишь слабый свет фонарей и неоновых реклам и, проходя сквозь елку, стоящую на полу у окна и касающуюся верхушкой верхней оконной рамы, ложился редким дрожащим решетчатым узором на стены, стол, коснулся он и платья и рук Блажены.
Все это было таким нереальным и чудесным, что Блажене казалось, что она еще не проснулась. Ей было так приятно сознавать, что она может ничего не делать и ни о чем не заботиться. И она впервые не обрадовалась, заслышав отцовские шаги в коридоре и знакомое звяканье ключей в дверях.
Что ей нужно сделать? — мелькнуло в затуманенном сознании Блажены.
Вдруг, словно молния, блеснуло в ее сознании: ведь сегодня сочельник! Она может ничего не делать! Да, сочельник! И тут ударил гром! У нее нет кулича для отца!
С трудом она передвигала свои отяжелевшие, ноющие ноги. Шатаясь, поплелась к плите. Сейчас она посмотрит, как тесто. Но, когда отец появился в дверях, мужество оставило ее. Она вдруг сказала жалобным, тонким голоском:
— Знаешь, папка, мне так не везет с этим тестом! Оно еще совсем не подошло!
Отец стал успокаивать ее — не беда, пусть она не огорчается. Ведь он принес столько всякой еды, что хватит на целую роту солдат. Вдвоем ни за что не съесть!
— Накрывай на стол, а я пока открою бутылочку вина, — утешил дочку пан Бор.
Блажена вяло двигалась по кухне, равнодушно смотря на все яства. Она так ждала этого вечера, а получилось все так неудачно!
Отец видел ее подавленность и старался поддержать бодрое настроение. Он ел все с аппетитом, попивал маленькими глотками вино, налил рюмку и Блажене, поддразнивая ее:
— Если ты это не выпьешь, я расскажу все пану Угру.
Блажена отпила вино, немного поковыряла вилкой в тарелке, но голова ее так и клонилась к плечу.
— А скажи, какой подарок на елку я получу? — пытался отец хотя бы немного расшевелить дочку. — И что получит Блажена, наша маленькая хозяйка?
Большие зеленые глаза Блажены стали живее от этих искушающих слов.
— Так я получу какой-то подарок? — недоверчиво спросила Блажена, как будто в их доме всегда царила ложь.
— А кто же еще? Не трубочист же!
Отец отложил ложку, зажег елку, выключил электричество и украдкой постучал; казалось, кто-то стоит за дверью.