Не в силах прекратить драку, Сону с трудом выбрался из общей свалки и полными отчаяния глазами посмотрел в сторону моря. Вдруг глаза его радостно блеснули.
— Пароход! — перекрывая шум, закричал он. — Я вижу пароход! Пароход! — и со всех ног бросился в сторону моря.
Драка тотчас же прекратилась, и, забыв про все обиды и распри, ребята гурьбою рванулись следом за Сону. Не задерживаясь на берегу, все вбегали в теплую воду, не отрывая глаз от горизонта.
Действительно, далеко, далеко, на самой линии горизонта, где сходились небо и море, виднелся крохотный белый пароход.
— Остановись, пароход! — что есть мочи кричали дети. — Останови-и-ись!
— Мы тут совсем-совсем одни, — причитал кто-то. — Спаси нас, пароходик… Спаси, нас! Поворачивай сюда.
— Капитан! Ты слышишь? Мой отец подарит тебе двадцать тысяч рупий! — кричал Вишну. — Только забери нас отсюда!
— Пароходик, мой милый пароходик, остановись! — протянув ручонки в сторону моря, умоляла Судха. — Плыви сюда, плыви к нашему острову! Здесь хорошо!
Стоя по колено в воде, ребята махали руками, кричали, взывая к белому пароходу, но пароход все удалялся, словно проваливался за линию горизонта, пока наконец вовсе не исчез из глаз. Над горизонтом осталась только белая полоска дыма, словно тряпица, брошенная на прощание к подножию небосвода.
Пароход давно уже скрылся за горизонтом, а ребята все еще стояли в воде, низко опустив головы, еле сдерживая слезы.
Первой на берег выбежала Мери. Самая младшая из всех, она упала лицом в песок и горько зарыдала:
— Пароход!.. Пароходик! Отвези меня… меня к маме!.. Я к мамочке хочу!
Дети по-прежнему стояли в воде с низко опущенными головами. Шумело море. На берег накатывались волны. Высоко в небе висело жаркое солнце, заливая ярким светом покрытую золотым песком полоску пустынного берега.
Прошло несколько месяцев, и дети, совсем еще недавно беззаботно бегавшие в школу, постепенно привыкли к жизни на острове. В одной из комнат их жилья открылась крохотная школа, где старшеклассники обучали малышей. На девочках, кроме занятий в школе, лежали обязанности по кухне: они установили дежурство, и каждая из них по очереди была поварихой. Два мальчика занимались портняжным делом — шили для остальных одежду. Когда у кого-нибудь из островитян платье окончательно приходило в негодность, то все обитатели отправлялись в лес. Там они заготавливали длинные полосы свежей волокнистой коры и листьев, потом сушили и теребили их, соком диких лесных ягод раскрашивали волокна, затем ткали грубое рядно и шили платье. Вместо иглы использовали длинные острые шины кустарников, а вместо ниток — тонкие волокна лиан. Теперь все они выглядели как настоящие дикари.
Сону, как и другие старшеклассники, преподавал в школе, а в свободное время сапожничал. Благодаря Сону островитяне ходили в башмаках на деревянной подошве: колючки на лесных тропах были теперь не страшны.
Щенок, привезенный Сону, основательно подрос, по ночам он охранял жилье. Островитяне так привыкли к физическому труду, словно всю жизнь провели в этих джунглях. Каждый мальчик умел взбираться на кокосовую пальму, а многие научились у Джаму по запахам определять приближение лесных хищников.
Один только Вишну не хотел трудиться вместе со всеми. Судха на правах сестры и уговаривала его, и стыдила, но все попусту: на него ничего не действовало. Вишну то и дело ссорился с ребятами, отнимал причитавшуюся им порцию съестного и всем видом своим старался показать, что самый сильный здесь он.
Сестра была прямой противоположностью брата — терпеливая, мягкая, отзывчивая, трудолюбивая, всегда готовая прийти на помощь — все уважали ее, и только из-за этого старались не замечать проделок Вишну. Правда, была тут и другая причина: у Вишну чудом сохранился транзисторный приемник, с которым тот никогда не расставался. Каждый вечер у приемника собирались все колонисты, чтобы узнать, что делается в мире, или послушать концерт. Многое прощалось Вишну за то, что он являлся обладателем такой уникальной вещи.
За работой день проходил незаметно, а когда наступала ночь и, поужинав, ребята готовились ко сну, Вишну включал свой приемник. Все рассаживались кружком и слушали радио. Транзистор работал до тех пор, пока диктор не объявлял, что работу свою на сегодня радиостанция заканчивает. Благодаря приемнику островитяне были связаны с жизнью не только своей страны, но и всего мира, и это поддерживало теплившуюся в сердце каждого из них надежду когда-нибудь вернуться домой, хотя все понимали, что остров стоит вдалеке от оживленных морских путей и шансов на возвращение у них почти не было. Когда они слушали голос диктора, звучавший из приемника, на глаза невольно навертывались непрошеные слезы, и в душе каждого начинала теплиться надежда, навевая милые сердцу воспоминания о родном доме, о родителях, о братьях и сестрах. Когда же приемник выключали, на острове воцарялась такая звенящая тишина, что дети, стыдясь друг друга, украдкой утирали слезы и под ровный рокот моря забывались тревожным сном.