— Ну-ну! — пробормотал его брат. — А как быть с Бозом — ты, кажется, так назвал этого туриста?
— Так… Ну, это уж дело Неога. В конце концов, самое главное схватить браконьеров.
Они остановили Махони, не подъезжая к дому, слезли со слона и подошли к дверям. Дханай поднял уже было руку, чтобы постучать.
Его остановил Джонти.
— Фукан живет поблизости, — шепнул он. — Давайте войдем в дом со двора.
Они осторожно открыли калитку, проскользнули во двор, и там Дханай постучал в окно. Долгое время в доме никто не отзывался, потом в одном из окон мелькнул свет, за дверью послышалось шлепанье мягких туфель.
— Кто там? — раздался испуганный голос миссис Неог.
— Это я, Дханай, — вполголоса ответил мальчик. — Мы втроем. Откройте, тетя! Очень важно!
Дверь приоткрылась, и мальчики, как тени, скользнули внутрь дома.
— Что еще случилось? — недовольно спросила миссис Неог. — Мало вам дня? Что-то важное?
— Нам нужен мистер Неог. Разбудите его.
— Уехал в Гаухати. Поговорил по телефону с начальством и умчался на машине. Часа три не больше, только начало темнеть.
В Гаухати находилось управление заповедника.
— Вот так раз… — прошептал Дханай. — А он нам очень нужен… Когда вернется?
— Не сказал.
— Все пропало!..
— Он оставил вместо себя Фукана. Если случилось что-то действительно важное, вы можете рассказать ему.
Ребята переглянулись.
— Нет… Мы можем рассказать это только дяде Неогу.
— Что передать, если он вернется? Я могу позвонить ему утром по телефону. Вы знаете, наш телефонист по ночам не работает.
Дханай колебался.
— Передайте, что мы ждем его завтра в девять часов вечера около заброшенного бунгало, что на старой чайной плантации. Пускай будет там с группой сторожей… Вот все, что надо передать ему. Только ему — и ни одной живой душе на свете.
Госпожа Неог пожала плечами.
— Ну, раз вы не хотите рассказывать… Знаете что, мальчики, сейчас ночь, оставайтесь у меня.
— Спасибо, у нас слон. Мы доберемся спокойно.
Они попрощались и тем же путем, через двор, покинули дом.
Назад они ехали молча и, только добравшись до баньяна, заговорили.
— Кажется, ничего не выйдет, — печально сказал Джонти, — Одни мы не можем поймать браконьеров.
— Да, — согласился Дханай, — Худшего времени покинуть Казирангу Неог не мог и выбрать!
Только Джонти смотрел на вещи не так безнадежно.
— Вы оба говорите так, будто всему конец. Давайте лучше подумаем, что можно сделать. Нужен план.
— Болтаем да строим планы.
— А я знаю, что надо делать. Выследить их во время завтрашней встречи!
— Сообщить родителям, собрать всю деревню, окружить бунгало, захватить всю банду в плен! — предложил Бубуль.
— Нет, — возразил Джонти. — Или все решат, что мы их дурачим, или, еще хуже, пойдет слух по деревням, и браконьеры обо всем узнают.
— Так.
— Самое первое, что мы должны сделать: задержать Боза в Казиранге до тех пор, пока не вернется Неог. Полиция без мистера Неога нам ни в чем не поверит, никто вообще не захочет иметь с нами дело. Выходит, задержать Боза мы должны сами…
— Задержать? А как?
— А вот над этим стоит подумать. Понимаешь, мы должны сделать это таким способом, чтобы все выглядело простой случайностью. Несчастье — и все. Ведь если полиция станет задерживать Боза, он сообщит об этом Фукану, тот отменит встречу с браконьерами, и мы окажемся в дураках.
— Боз говорил, что он собирался завтра утром в поездку по заповеднику, — сказал, подумав, Дханай. — Мой отец может взять его на своего слона и устроить какую-нибудь «аварию».
— Ну нет, — сказал Джонти. — На каждом слоне по три туриста. Мы не имеем права причинять беспокойство другим людям.
— А что, если подложить ему что-нибудь в еду? Так, чтобы он попал в больницу, — предложил Бубуль.
— Ну? Это дело! — Джонти расцвел от удовольствия. — Думай, думай, Бубуль!
— Буду рассуждать вслух, — продолжал Бубуль. — Помните, как-то мы попробовали те черные ягоды, что растут на кустах возле деревни? Попробовали и свалились — схватило животы. Почему бы не набрать их, не надавить соку и не добавить сок в еду? Боз попадет в госпиталь — что и требовалось доказать!
— Это, пожалуй, дело! — Дханаю такое предложение понравилось.
— Хороший план, — согласился и Джонти, — только бы не переборщить: чего доброго, помрет.