- Кай, не надо так, - успокаивающе шептал Билл. – Все хорошо будет. Нас обязательно найдут. Тебя, наверняка, Диллон ищет, а нас – родители. Не может быть, чтобы не нашли! Успокойся, пожалуйста.
- Билли, я даже не об этом переживаю. Нас, может, и найдут. Но будет ли ОН помнить обо мне? Может, у него уже другой будет? И как мне тогда быть? – поднял на Билла глаза, полные невыразимого, тщательно скрываемого отчаяния. – Я же не могу без него. Совсем. Люблю только его, никого так не любил. Ты бы видел его… Он самый красивый, самый светлый… За что он меня полюбил, я так и не понял. Я же сволочь порядочная… А ты любил когда –нибудь? – вдруг спросил Кайрос.
Билл задержал дыхание.
- Да. Любил. И люблю. Но я не хотел бы об этом говорить сейчас, хорошо? Я пойду спать. Ты как?
- Я еще посижу. Билл, спасибо. Мне даже легче стало…
- Да всегда пожалуйста. И тебе спасибо. За откровенность. – Билл развернулся и направился к шалашу.
Солнце почти зашло, и Кайрос бездумно смотрел на исчезающие любимые черты на песке. Он не мог нарисовать ЕГО глаза. Они были цвета океана. Голубые, иногда синие, когда Диллон злился – почти фиолетовые. Они меняли оттенки, как море. В штиль, в бурю, в шторм. Лазурный, светлый, яркий, - только таким ОН был в воспоминаниях грека. И эти воспоминания сейчас были для него ценнее всех сокровищ мира.
Четкий образ, стоящий перед глазами, манящий… «Малыш, только не стирайся из моей головы, как с песка! Будь со мной всегда. Что бы ни случилось…»
****
- Том, твою мать, не дергайся, я же тебя порежу всего! – воскликнул Билл, в очередной раз прикладывая самодельную бритву из остро отточенной деревянной щепки к щеке Тома.
- Друг, ну нафига ты это затеял? Зачем нам тут бриться-то, а? Девчонок все равно нет, перед кем мне выеживаться?
Билл про себя улыбнулся. Ему нравилась гладкая кожа Тома и страшно бесила недельная щетина. И он решил, что все равно Том сдастся под его напором. Всегда сдавался.
Том недовольно кривился, пока Билл аккуратно его брил, используя только воду и сок алоэ.
Кайрос с насмешливым видом наблюдал за действом, радуясь про себя, что ему эти Билловы пытки не грозят. У него генетически не росла щетина на лице, и кожа была гладкая, как у ребенка.
«Дилли всегда это нравилось» - очередная несвоевременная мысль, и лихорадочно схваченный прутик. Знакомые черты на песке.
Кайрос отключился, полностью уйдя в мир своих грез, где существовал только светловолосый парень с синими глазами.
Билл закончил сложную часть с бритьем Тома, выслушав о себе массу нелестных отзывов.
И принялся за дреды, которые являлись его вечным кошмаром.
Расплести сотни косичек, расчесать густые светлые волосы – мягкие, как у девушки; заплести обратно, не прерывая контакта ни на секунду.
Ситуация для Билла многократно осложнялась тем фактом, что Том обожал, когда что-то делали с его волосами.
Вот и сейчас, прикрыв глаза и откинув голову, он почти стонал, не скрывая кайфа, который получал от нежных рук друга.
Дрожащих рук.
Билл пытался сохранять спокойствие, зарываясь ладонями в шелковые соломенные волосы, чувствуя подушечками пальцев кожу, сдерживая порывы сделать другу легкий массаж.
Это была натуральная эротическая пытка, о которой Том даже не подозревал.
Заплетя последнюю косичку, Билл облегченно выдохнул.
- Все, Томми, надеюсь, недели на две этого хватит. Пойдем купаться? И грека возьмем, а то он чего-то совсем в себя ушел…
- Луиза, девочка… Я так тебя хочу, - Том целовал нежные плечи, плотно прижимаясь к тонкой гладкой спине. – Малышка, ты так хорошо пахнешь… - провел языком по пульсирующей жилке на шее, сжал хрупкие бедра. – Поцелуй меня, детка…
И мягкие губы, нежные, обволакивающие; теплый податливый язык, тонкая влажная кожа, гладкие зубки… Раздвинуть, вылизать такой податливый горячий ротик…
Провел рукой по груди и улыбнулся - детка, ты явно переборщила с диетой. Где же твоя маленькая восхитительная грудь?
- Том… Не останавливайся, давай, - жаркий шепот в ухо.
И прижавшееся горячее тело.
Дымка сна рассеивалась, и Том вдруг начал осознавать, что лежит в шалаше между Кайросом и Биллом, упираясь своим твердым членом между ягодиц грека. И ласкает парня языком, целует его шею, лопатки, терзает руками его ягодицы… И не находит в себе сил остановиться.
- Давай, Том, давай, - шептал Кайрос, задыхаясь от желания, до одури боясь, что парень вдруг отстранится…
- Кай, бл*ть! Да что такое-то! Билла же разбудим! И нет ничего у нас…
- Том, мы тихо, - шептал Кайрос, пододвигаясь еще ближе, почти насаживаясь на твердый член. – И не надо ничего, я полностью готов! Ну, парень, не бойся, двигайся!
Том, не выдержав, толкнулся в бесстыдно предлагающее себя тело. Вошел сразу, не ощутив сопротивления. Волна экстаза пронзила до кончиков пальцев от восхитительного ощущения упругой горячей плоти, в которой было так комфортно и легко двигаться.
Медленно, очень медленно… Не разбудить Билли…
Кайрос вцепился губами в свою руку, зажмурив глаза, в которых вспыхивали белые звездочки от невыразимого кайфа.