Разговор за нашим столом прекратился, когда мы втроём сделали то, что всегда делали во время приёмов пищи: смели всё с тарелок. К тому времени, как мы закончили, мама, папа и я не сказали больше ни слова. Три наши пиццы исчезли, оставив после себя лишь несколько корочек.
Джексон усмехнулся, возвращаясь к спинке моего стула.
— Я собирался принести вам коробку, но вижу, что она вам не требуется.
Папа тоже засмеялся.
— Мы были голодны.
— Могу я предложить вам что-нибудь ещё?
— Только счёт, — мама улыбнулась Джексону, её нос покраснел от мартини.
— Будет сделано, — сказал он ей. — Уилла, ты не хочешь задержаться здесь ненадолго?
— О, э-э... нет. Я, пожалуй, пойду.
— Давай. Ещё одно пиво, — взмолился Джексон. — Я решил сделать что-нибудь особенное для Чарли и хотел поделиться своей идеей с тобой.
Я колебалась достаточно долго, чтобы мама приняла решение за меня.
— Останься, милая, — мама похлопала меня по руке. — У нас с твоим отцом есть дела дома.
Я застонала.
— Фу.
Она хихикнула и захлопала ресницами, глядя на папу. Два мартини, и она была навеселе, несмотря на всю эту пиццу.
Папа на самом деле и сам выглядел немного взвинченным, и когда он состроил маме гримасу поцелуя, я решила, что лучше отважиться и провести время с Джексоном, чем иметь дело с этими двумя, пока они лапали друг друга по дороге домой.
— Хорошо, — я кивнула. — Я останусь ненадолго.
Джексон улыбнулся, и в его небесно-голубых глазах заплясала победа.
— Наконец-то.
Глава 9
Джексон
— Я впечатлён, что вы съели три пиццы, — сказал я Уилле, забирая их пустые тарелки.
— Мы были голодны. — Она пожала плечами, беря свой наполовину полный стакан пива и направляясь к бару.
Её родители только что ушли, прижимаясь друг к другу, когда выходили за дверь.
Уилла притворилась, что её возмутил их не очень тонкий намёк, но, когда она смотрела, как они уходят, её мечтательная улыбка говорила об обратном.
Когда она села на табурет, я положил пустые тарелки из-под пиццы в раковину на кухне, затем вернулся, чтобы убрать стаканы и вытереть стол. После того, как я обошёл зал, убедившись, что другим посетителям ничего не нужно, я вернулся за стойку и встал напротив Уиллы.
Что я действительно хотел сделать, так это выгнать всех отсюда. Я наконец-то уговорил Уиллу согласиться провести со мной некоторое время, и я хотел уделить ей всё своё внимание. Но сегодня вечером было много народу, и у меня не было другого выбора.
— Хочешь ещё пива? — спросил я.
— Нет, спасибо. Завтра у меня напряжённый день, и мне нужно быть бодрой. Как правило, на утро после двух кружек я просыпаюсь головокружительной.
— Головокружительной? — я ухмыльнулся. — Это слово имеет немного другое значение.
— Можно и так, — пробормотала она. Её лицо вспыхнуло, и она посмотрела на барную стойку.
Чёрт, она была милой. Милая в сексуальном смысле. Я улыбнулся её румяным щекам и тому, как её плечи поднялись до уровня ушей.
Мне нравилось, что у меня была возможность немного выбить её из колеи. Это означало, что где-то там, внутри, её влюбленность в меня не исчезла полностью.
— Головокружительно, — я наклонился ближе. — Мне нравится. Возможно, я тоже начну его использовать.
Она подняла подбородок и одарила меня застенчивой улыбкой.
— Как насчет кока-колы?
— Было бы неплохо, — кивнула она, и я наполнил её стакан.
Столик на троих привлёк моё внимание, поэтому я оставил её, чтобы принести им новые порции их напитков. Я вернулся к Уилле как раз в тот момент, когда пара за столиком на двоих попросила свой счёт.
Так и прошёл вечер.
Когда я не наливал выпивку и не разносил заказы, то стоял напротив Уиллы. Мы не болтали ни о чём серьёзном, и пока я работал, она смотрела какую-то игру с мячом, которая транслируется по телевизору.
Я думал, что по истечению часа её потягивания кока-колы и моей чрезмерной занятости она уйдёт.
Но она осталась.
Она сидела тихо, пользуясь каждым моим свободным моментом, пока через пять часов бар наконец не опустел.
— Прости, — я поставил на стол последнюю партию грязных стаканов, которые собрал со столов. — Я был не лучшей компанией сегодня вечером. Но я рад, что ты осталась.
— Всё в порядке. — она подвинула свой пустой стакан. — И я тоже рада. Забавно наблюдать за тобой в работе.
— Да?
Она кивнула.
— Ты работаешь быстро. Я не уверена, как тебе удаётся делать всё правильно, когда ты делаешь три вещи одновременно. Это впечатляет.
Теперь настала моя очередь краснеть. Не думаю, что меня когда-либо раньше хвалили за мои навыки бармена. Кроме комплиментов женщин, которые приходили в бар и восхищались моим телом, я не получал много похвалы, даже от Хейзел и Теи.
Эти двое любили меня, но они чаще выражали свою привязанность дразня меня, и изредка обнимая.
Простой комплимент Уиллы заставил меня почувствовать себя на десять футов выше.
— Мне тоже нравится смотреть, как ты работаешь, — сказал я ей. — Ты отлично справляешься с детьми в лагере. Тебе стоило стать учителем.
— Я на него училась.
— Но ты не получила работу в школе? — она покачала головой. — Здесь не так много вакансий. Наверное, я могла бы переехать в Калиспелл и устроиться там на работу, но я хотела жить в Ларк-Коув. А должность директора лагеря была открыта, так что я заняла её. Я думал, что это будет работа, где я могла бы пересидеть пока не появится что-то другое, но через некоторое время я поняла, что не хочу уходить.
— Тогда хорошо, что всё сложилось именно так.
Она улыбнулась.
— Именно. Может быть, когда мой отец уйдёт на пенсию, я займу его место учителя естествознания.
Хорошо, что у неё был долгосрочный план, в отличие от меня. Если бар когда-нибудь закроется, у меня не будет другого навыка, к которому я мог бы прибегнуть, если захочу остаться в Ларк-Коув.
— Ты учился в колледже? — спросила она.
— Нет. Мне повезло окончить среднюю школу.
— Ну, если ты когда-нибудь захочешь пойти, я уверена, что ты бы отлично справился.
Я моргнул, удивившись во второй раз за пять минут.
Уилла была так уверена в своём заявлении. Это было намного больше, чем я заслужил, особенно от женщины, которая имела полное право считать меня самоуверенным ослом. Но она смотрела на меня так, словно я был способен на всё что угодно.
Это пугало. Это было важно.
— Колледж не для меня, — сказал я ей. — Мне не нужно ничего, кроме моего бара.
— Ты когда-нибудь хотел заняться чем-нибудь ещё? — в её голосе было только любопытство, ни капли осуждения. Она спрашивала не потому, что думала, что я мог бы заняться чем-то большим. Ей просто было интересно.
— Не думаю. Я работаю барменом с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Мне нравилось это тогда. Мне нравиться это сейчас. Кто-то же должен подавать пиццу и пиво, верно?
Она улыбнулась.
— Верно.
— Мне нравится моя работа, — честно сказал я ей. — Мне нравится работать с Теей. Мне нравится, что, работая здесь, я могу помочь финансировать пенсию Хейзел. И я не представляю себя живущим где-либо, кроме Ларк-Коув, так что всё это вместе — идеально.
— Я рада. Есть много людей, несчастных в своей повседневной жизни, всегда желающих чего-то большего и лучшего. Приятно быть рядом с кем-то, кто просто хочет наслаждаться обычной жизнью.
Я чуть не упал. Кем была эта женщина? Была ли она настоящей?
Большинство женщин, сидевших напротив меня, не думали, что я мог бы добиться большего. Для них я был просто симпатичным барменом без каких-либо амбиций.
Я не позволял этому беспокоить меня. Чёрт возьми, я извлекал из этого выгоду. Моя профессия была идеальным способом получить секс без обязательств, потому что богатые женщины, посещавшие город, всегда видели во мне лишь интрижку.
Я не был тем парнем, которого обычно приводят домой и знакомят с отцами.