Я сделал всё возможное, чтобы скрыть свою самодовольную улыбку, когда она схватила свою сумочку и выскользнула из машины. Как только она отошла от двери, я закрыл её за ней и пошёл с ней обратно в бар.
Я открыл для неё дверь, и, конечно же, Уэйн уже стоял за стойкой. Хотя не было похоже, что он раздавал выпивку.
Мы с Теей никогда не раздавали напитки бесплатно. Это была политика, которую Хейзел привила нам, когда мы оба только начинали здесь, точно так же как это было вбито в её голову давным-давно.
Родители Хейзел были самыми первыми владельцами бара Ларк-Коув. Когда они умерли, она унаследовала его, а также дом своего детства. Я много лет работал вместе с Хейзел в баре, пока Тея не переехала в Ларк-Коув. Поскольку мы оба управляли заведением, Хейзел решила уйти на пенсию, хотя её правила остались прежними.
Никаких бесплатных напитков.
Может, это и против правил, но Уэйн только что заработал бесплатную дозаправку. И Уилла могла пить бесплатно в любой вечер недели.
— Привет, Уилла. — Уэйн улыбнулся и подмигнул ей, когда мы подошли к бару.
Она улыбнулась в ответ.
— Привет, Уэйн.
Я выдвинул для неё табурет, и после того, как она села, зашёл за стойку.
— Спасибо, — сказал я Уэйну, хлопая его по плечу. — Следующий за мой счёт.
— В другой раз. Я превысил свой лимит в два пива за ночь, и мне пора идти домой.
Быстро помахав Уилле и ещё паре человек в баре, он вышел через парадную дверь, оставив меня и Уиллу наедине друг с друга.
— Что бы ты хотела?
— Просто воды, пожалуйста. — Она заправила прядь волос за ухо. Её пальцы теребили края салфетки для коктейля.
— Ты голодна? — спросил я, наливая стакан воды со льдом и добавляя дольку лимона. — Я мог бы приготовить тебе пиццу.
Она помотала головой.
— Я уже поела в лагере с детьми.
— Может немного арахиса? — я пододвинул к ней бумажный кораблик, не дожидаясь ответа.
— Спасибо, — сказала она, но не притронулась ни к одной. Она так же не сказала ни слова.
Моё сердце заколотилось, а ладони вспотели. Неужели разговаривать с женщинами всегда было так трудно? Мне пришло в голову, что на самом деле я не знаю, как знакомиться с представительницами противоположного пола, кроме как в плотском смысле.
Я решил перейти к единственной безопасной теме, которая пришла мне на ум.
— Итак, эм, как поживают твои родители?
— Хорошо.
— Твой отец учитель, верно?
Она кивнула.
— Естествознание.
— А твоя мама? Чем она занимается?
— Она бухгалтер. Помогает Бобу с бухгалтерией в закусочной, а затем каждый год составляет налоговые декларации для группы людей. Ей это нравится, потому что так у нее остается свободное лето, чтобы проводить его с моим отцом и заниматься садоводством.
— Значит, те цветы — её работа? Расставленные по лестнице?
— Да, — после ещё одного короткого ответа Уилла осмотрела свой стакан с водой.
Я воспользовался моментом, чтобы оглядеть комнату, пытаясь придумать другую тему для обсуждения. Она не давала мне много поводов для продолжения, и у меня внезапно случился приступ страха. Единственной другой темой для разговора, которая пришла мне в голову, была погода, а я отказывался говорить о грёбаной погоде.
— Как дела в лагере? — спросил я.
— Хорошо, — она отхлебнула воды. — Очень много дел. Мы только вчера привезли новую группу детей, так что первые пару дней просто сумасшедшие, пока они все устраиваются.
— Не сомневаюсь. У тебя когда-нибудь были дети, которые скучали по дому и уезжали домой раньше?
— Бывало, но они редко уезжают. Обычно им требуется всего день, чтобы освоиться и завести друзей. После этого желание вернуться домой, как правило, пропадает.
— Я никогда не был в лагере, когда был маленьким.
— Это очень плохо. Там очень весело.
— Не сомневаюсь. — Я бы убил за возможность сбежать из приёмной семьи на неделю.
Я бы ни за что не затосковал по дому.
Позади Уиллы за одним из столиков клиент кивнул мне, требуя счёт.
— Сейчас вернусь.
Я поспешил к кассе и распечатал их счёт, затем принёс его и помыл несколько стаканов. После того, как я попрощался с ними и вытер их стол, вернулся на своё место напротив Уиллы.
Она изучала свой стакан с водой, и пока меня не было, собрала волосы в длинный хвост, чтобы они не падали ей на лицо. На ней были джинсы и чёрная блузка без рукавов, открывавшая вид её стройные руки. Воротник блузки был высоким, но с глубоким вырезом. Блузка была свободно, и то, как она наклонилась вперед, положив локти на стойку, давало намёк на её черный кружевной лифчик под тканью.