И это действительно, был он.
Джексон Пейдж во всей своей красе.
Он поправлял один из маминых цветочных горшков, который, должно быть, опрокинул.
Как только он прижал его к стене и смахнул рассыпанную землю, встал и вытащил из кармана записку. Он подошёл прямо к двери, и я шарахнулась назад. Едва видя его сквозь щель, я наблюдала, как он пытается засунуть листок бумаги в щель между засовом и дверной рамой.
Почему он был здесь?
Мне следовало просто позволить ему оставить записку и уйти, но мне было любопытно. Как долго я надеялась на его внимание? Слишком много часов, чтобы сосчитать. Теперь оно у меня было, и я хотела знать, почему.
Любопытство превратило меня в жаждущего наказания.
Я быстро поправила пижаму, чтобы все швы были на своих местах. Моя кофточка была чёрной, не такой прозрачной, как в прошлый раз. Мои ярко-розовые хлопковые пижамные штаны с маленькими чёрными бантиками были симпатичнее, чем жёлтые, которые были на мне во время его прошлого визита.
Как раз в тот момент, когда я подтянула кофточку повыше на грудь, Джексон ухитрился вставить свою записку в замок и развернулся, чтобы уйти.
Я подошла к ручке, отодвинула засов и открыла дверь.
Джексон резко обернулся, его взгляд остановился на моих босых ногах и пижаме.
— Привет. Извини, что разбудил тебя.
Я скрестила руки на груди, вздрогнув от ночного воздуха. Был август, но ночи в Монтане всё равно оставались прохладными. Не говоря уже о том, что от общения с Джексоном по всему моему телу пробегали мурашки.
— Что ты здесь делаешь?
Он наклонился и поднял записку, которая упала, когда я открыла дверь. Протянул её мне.
— Клянусь, я не преследую тебя. Но я не думал, что это может подождать.
Я взяла записку у него из рук и начала разворачивать, но он остановил меня.
— Не читай её. Не когда я здесь.
— Хорошо. — Я сложила её, сунула в карман штанов и скрестила руки на груди.
Я больше ничего не сказала, но и не вернулась внутрь. Я просто стояла там, пока мы смотрели друг на друга.
Вчера он преследовал меня на парковке и сказал, что между нами что-то особенное. Затем пялился на ту женщину прямо передо мной. Мне пришлось быть свидетелем того, как он пускал слюни на её декольте и шарил глазами по её заднице, когда она с важным видом направлялась к двери.
Ушёл ли он с ней домой после того, как я ушла? Он хотя бы понимал, какую сильную боль причинил мне? Он относился ко мне как к замене. Я была просто утешительным призом. Никем.
Я была прямо там — сидела прямо перед ним, и он выбрал кого-то другого. Снова. Боль, которую я почувствовала в закусочной, вернулась с полной силой.
Мне действительно нужно было, чтобы желание, которое я загадала сегодня вечером, сбылось.
— Спокойной ночи, — Я схватилась за дверь, чтобы закрыть её, но прежде чем она сдвинулась хоть на сантиметр, он произнёс единственное слово, которое гарантированно остановило бы меня и ослабило бы мои колени.
— Уилла.
Моё имя, произнесенное его глубоким рокочущим голосом, никогда ещё не звучало так хорошо.
— Что? — прошептала я.
— Ужин. Завтра в баре.
Это был вопрос или приказ? Я покачала головой, закрывая дверь ещё на сантиметр.
— Спокойной ночи, Джексон. Просто… спокойной ночи.
— Подожди. — Одним шагом он приблизился ко мне. Слишком близко. У меня перехватило дыхание, когда волны жара от его груди распространились в мою сторону. На моих мурашках появились другие мурашки, и это не имело никакого отношения к температуре.
— Почему ты это делаешь?
— Потому что я не могу выкинуть тебя из головы, — Джексон поднял руку и провёл костяшками пальцев по моей руке, от плеча до локтя.
Дрожь медленно прокатилась по моей спине.
— Ме-еня?
— Да. Тебя. — Он снова провёл рукой по моему плечу, посылая электрические разряды по моим пальцам.
Это ощущение заставило меня покачнуться на босых ногах.
Мне это снилось? Должно быть, это был сон. Или это была шутка? Моё сердце упало, когда я поняла, что это может быть какой-то извращённой шуткой. Как в девятом классе, когда Оливер Бэнкс пригласил меня на танец на выпускном балу только потому, что его друзья загадали ему в «Правда или Действие» пригласить дочь мистера Дуна. В один момент он танцевал со мной, а в другой признался, что влюблён в Ханну, и ушёл, чтобы потанцевать с ней.
Может быть, кто-то подговорил Джексона на это просто для того, чтобы посмеяться. Он смеялся надо мной из-за моей влюблённости?
— Это что, шутка? — прошептала я.