Она шла очень осторожно, нащупывая почву под ногами. Через некоторое время она стала бросать вперед камешки и прислушиваться к звуку их падения. Таким образом Родди могла убедиться в том, что впереди нет обрыва и ей ничто не угрожает.
Когда она спустилась с холма, до ее слуха донесся какой-то посторонний звук. Сначала Родди думала, что это порыв ветра пробежал по кустам, но, прислушавшись, решила, что звук похож на шум воды, перекатывающейся по камням. Он нарастал по мере того, как она спускалась в долину. Здесь была более пышная растительность, и Родди стало еще труднее продираться сквозь кусты, влажные ветки которых норовили хлестнуть ее по лицу. Она шла, опустив голову, и вскоре оказалась на широкой тропе, по которой, вероятно, перегоняли скот. По ней было легче и удобнее идти сквозь заросли колючего кустарника.
Собрав последние силы, Родди ускорила шаг. Впереди шумела река, и Родди надеялась, что тропа выведет ее к переправе. Она подумала, что придется разуться, переходя реку. И тут, сделав очередной шаг, она не почувствовала под ногой твердой почвы…
Это было похоже на кошмар, который вдруг стал реальностью. Через мгновение, показавшееся ей вечностью, она бултыхнулась в воду и ушла в нее с головой. Вынырнув, Родди начала откашливаться, энергично работая руками и ногами. Прилипшее к телу платье сковывало движения, и все же ей удалось выбраться на мелководье. Спотыкаясь о водоросли и камни, Родди вышла на берег и устало опустилась на песок. С нее ручьями стекала вода.
Подтянув колени, Родди прижалась к ним лбом и разрыдалась.
Это были слезы обиженного ребенка, всеми оставленного, страдающего от холода, страха и отчаяния. Она не знала, сколько времени просидела здесь — час, день или неделю… Родди чувствовала себя последним человеком, оставшимся на этой земле и обреченным вечно блуждать в одиночестве в кромешной тьме.
Когда чья-то рука легла ей на плечо, Родди вздрогнула от неожиданности и громко вскрикнула. Ее дар снова ожил. Это был Джеффри.
Родди вздохнула с облегчением.
— Джеффри… это вы… Слава Богу!
Она уловила, что Джеффри был неприятно удивлен, узнав ее по голосу. Он ожидал встретить здесь кого-то другого.
— Конечно, это я! — воскликнул Джеффри, не скрывая своего раздражения.
Родди вспыхнула до корней волос, поняв причину разочарования Джеффри. Он надеялся встретить здесь заблудившуюся крестьянскую девушку, которая в благодарность за спасение согласилась бы позабавиться с ним.
Хорошо, что в темноте он не заметил смущения Родди.
— О Боже, бедняжка, вы насквозь промокли! — в ужасе воскликнул Джеффри. — Черт возьми, как вы сюда попали? Вы испугались пожара?
В его сознании замелькали картины горящего дома, и Родди догадалась, что Джеффри, нарушив ее запреты, подходил близко к усадьбе.
— Вы были у нашего дома? — сердито спросила она. — О Боже, Джеффри, вам грозит смертная казнь, как, впрочем, и Фэлену, которого повесят, если вас найдут.
Джеффри почувствовал сожаление, но не из-за того, что пошел посмотреть на пожар. Он укорял себя за то, что задержался там. Все крестьянские девушки уже спали. У Родди перехватило дыхание от ярости. Она готова была накричать на него, однако сдержала свой гнев, крепко сжав зубы. Ее била мелкая дрожь, из груди рвались судорожные рыдания.
— Пойдемте, — сказал Джеффри и, взяв ее под руку, повел в темноту. — Не плачьте, моя крошка. Это был всего лишь дом, к тому же наполовину разрушенный.
— Я плачу не из-за дома… а из-за Фэлена… — запинаясь, промолвила Родди. У нее зуб на зуб не попадал от холода.
Джеффри на ходу обнял ее за плечи.
— С Фэленом все хорошо. Я слышал, как он отчитывал этого идиота Робертса…
Родди резко остановилась.
— Вы не должны были появляться вблизи дома.
— Это моя жизнь, и я волен распоряжаться ею по своему усмотрению, крошка.
— Речь идет не только о вашей жизни, Джеффри. Вы ставите под удар Фэлена!
— Фэлену следовало бы держать язык за зубами. Если он будет и дальше так дерзко разговаривать с британскими офицерами, его непременно арестуют.
— Не арестуют, — возразила Родди. — Роберте хочет найти неоспоримые доказательства его причастности к мятежу. Он боится попасть впросак.
Родди вновь двинулась вперед и едва не наткнулась на дерево, не заметив его в темноте. Ее бил сильный озноб. Мокрое платье липло к телу.
— Вы доведете себя до ручки, — пробормотал Джеффри. — Фэлен прикончит меня, если вы заболеете.
— Вы т-так полагаете? — В голосе Родди слышались слезы. — Вы действительно считаете, что я дорога ему?
— О Боже, деточка моя, неужели вы думаете иначе? — удивился Джеффри. — Он багровеет от бешенства, когда видит, как какой-нибудь мужчина прикасается к вам. В такие минуты он готов убить даже меня. Родди фыркнула.
— Ну, вот мы наконец и пришли. — Джеффри облегченно вздохнул. — Разуйтесь и оставьте обувь на крыльце. Я дам вам свои чулки. Снимите мокрое платье. У меня есть лишнее одеяло. Вы закутаетесь в него и посидите так до утра.
— До утра! — воскликнула Родди, снимая перед порогом свои туфли. — Я не могу оставаться здесь так долго! Мне нужно вернуться домой.
— Если вы называете домом конюшню, в которой ночуете, то могу сообщить вам, что она превратилась в груду пепла, — сказал Джеффри и подтолкнул Родди в спину. Они вошли в тесную лачугу. — Черт подери, куда запропастилась трутница, я должен высечь огонь.
—Джеффри… мне н-надо вернуться… Никто не з-знает, где я… — пролепетала Родди, стараясь унять дрожь.
Джеффри высек огонь и зажег свечу с помощью трута. Его лицо озарилось мерцающим пламенем.
— Вы падаете с ног от усталости и не сможете сейчас в таком состоянии отправиться в путь, — сказал он. — Позвольте, я расстегну пуговицы на вашем платье.
Он повернул ее спиной к себе. Родди чувствовала, что Джеффри делает это без задней мысли, она не привлекала его как женщина. Он спустил с ее плеч корсаж, и Родди быстро прикрыла обнаженную грудь одеялом. Она пыталась что-то возразить, но у нее не было сил на серьезное сопротивление.
— Ну вот и отлично, а теперь снимайте юбку. Да не стесняйтесь вы! Неужели вы думаете, что я прельщусь утопленной крысой? Закутайтесь в одеяло. Так, правильно… О Боже, да вы сейчас упадете в обморок… Черт возьми! Родди!
Нет, Родди не лишилась чувств, она просто заснула стоя…
Родди проснулась в холодных предрассветных сумерках. Она почувствовала, что что-то произошло. Дар подсказывал ей, что где-то неподалеку находится Маклассар. Однако Родди не успела обрадоваться. На фоне дверного проема, в который падал тусклый свет, стоял мужчина. Родди отчетливо видела его силуэт.
У нее перехватило дыхание. Это был Фэлен. В руках он держал ее промокшие туфли. На боку Фэлена висела шпага, а из-за пояса виднелась украшенная слоновой костью рукоятка пистолета.
Родди почувствовала, что за ее спиной кто-то зашевелился, и вспомнила о Джеффри. Он что-то пробормотал во сне и обнял Родди за талию. Ему, должно быть, снились прекрасные жрицы любви, тела которых были созданы для наслаждения. С ужасом посмотрев на сильную мужскую руку, обхватившую ее пониже обнаженной груди, Родди перевела испуганный взгляд на мужа.
Фэлен на мгновение оцепенел в растерянности. Он как будто не хотел верить своим глазам. Слова приветствия застыли у него на губах.
— Фэлен… — прошептала Родди.
Ее голос звучал хрипло. Джеффри снова заворочался, услышав сквозь полусон произнесенное Родди имя. Когда до его сознания наконец дошло то, что она сказала, он порывисто сел и нашарил рукой свой стилет. Полк солдат не мог бы испугать Джеффри сильнее, чем появление Фэлена в лачуге, на полу которой он спал вместе с обнаженной Родди. Эта встреча грозила закончиться трагедией.
Под пристальным взглядом Фэлена Джеффри взял нож и медленно отложил его далеко в сторону. Родди хотела заговорить с мужем или закутаться в одеяло и подбежать к нему, чтобы все объяснить, но ее останавливала настороженность Джеффри, которую она явственно ощущала. Слова застряли у нее в горле. Она понимала, что ничего не сможет доказать. Что бы она ни сказала, все будет принято в штыки. Более того, если она заговорит, это может вызвать приступ ярости у Фэлена и спровоцировать его на жестокость.