Во дворе «родового гнезда» была построена огромная бревенчатая баня с летней террасой, на которой в теплое время года все собирались за круглым столом, жарили шашлык на огромном мангале. Зимой же любили париться в бане и купаться в бассейне. Конечно, Маня понимала, что ни натопить баню, ни растопить мангал и даже разжечь камин она не сможет сама, но вот искупаться в уже готовом ко всему бассейне – это же проще простого. Откопав в сумке купальник, Маня переоделась и поняла: надо что-то придумать, не идти же по улице нагишом, ведь там уже ночь, а мороз в последнее время доходил до минус пятнадцати. Но ведь нарушать правила – это так весело, поэтому Маня, ну, или, может быть, испанское красное, обнаглела в конец, решив покуситься на святое. В будуаре Марго, как тетушка называла собственную спальню, имелась ее личная туалетная комната, в которой висел шикарнейший махровый халат. Такого банного наряда Маня никогда не видела и всегда втайне завидовала Марго. И дело даже не в том, что он был очень мягкий, теплый и удобный, он был невероятно красивый, снежно-белого цвета. Зайдя в святая святых – туалетную комнату тетки, и надев халат, Маня почувствовала себя звездой экрана, отдыхающей после трудных съемок в кино. Уже выходя, она прихватила еще и шапочку для душа, чтоб не идти обратно с мокрой головой. Держа в одной руке бокал с вином, в другой телефон, из которого пела все та же Земфира, Маня завязала халат, шапочку натянула на голову и открыла дверь, выходящую на задний двор. Во дворе вьюга поднимала снежинки в небо и кружила их как в старом мультфильме «Щелкунчик», Манюня залюбовалась. В бане почему-то горел свет. «Неужели кто-то ездил проверять и забыл выключить?» – подумала Маня. Надев на ноги калоши на меху, которые специально предназначались для похода в баню, она выдвинулась вперед. Растопырив руки, чтоб не поскользнуться, Маня доковыляла по сугробам до входа в баню. Дверь была открыта, ключей на «тайном» гвоздике возле двери не было, «Наверное, Марика последней приезжала проверять», – решила она. Марика была младшая из всех племянников, поэтому была беспечна, несобранна, зато всегда весела. Именно Марика могла допустить подобные оплошности. В бане пахло великолепно, деревом и эвкалиптом, к слову, это было лучшее эфирное масло для сауны, по мнению Марго. Она считала, что даже пятнадцать минут в парной с этим ароматом в день убивают все микробы в организме. Марго любила заботиться о своем здоровье.
Настроение было отличное, а почти сакральный запах бани добавлял предвкушение Нового года.
Маня не сразу поняла, в чем дело, пройдя мимо закрытых дверей туалета и душевой, она напрямую направилась к бассейну. Свет горел не везде, в полумраке высоких потолков небольшого уютного бассейна было тихо. В воде горела подсветка, и от этого чаша бассейна переливалась голубым светом. Что-то большое и темное плавало посередине, не давая насладиться игрой света.
«Полотенце», – решила Маня и подошла поближе, чтоб убрать оплошность других. Так как бокал уже был третьим, то мысли в голове двигались медленно. Словно не смазанные шестеренки, переходили они от одного понимания к другому. Поэтому только через пять минут пристального вглядывания в бассейн Мария поняла, что это человек, еще минута ушла на понимание, что он в одежде, тридцать секунд на осознание, что одетый незваный гость в бассейне лежит лицом вниз. Будто электрический разряд, осознание ужаса произошедшего пронзило ее тело, не придумав ничего лучше, Манюня заорала и побежала, не разбирая дороги. Страх нес ее туда, где люди, живые люди. Скатываясь с крыльца бани, она увидела свет в соседнем доме. Не переставая орать, Маня бежала по дорожке к калитке. Она совсем не чувствовала холода, выскочив на дорогу, Маня встала как столб, перед ней неподвижно в бледных сумерках фонаря показался силуэт в огромном тулупе, но не это заставило Маню остановиться, в ступор ее ввело огромное ружье в руках человека. Догадка, что это и есть убийца, пришла к ней быстрее остальных, более продуктивных мыслей. Развернувшись в неудобных калошах на сто восемьдесят градусов, Манюня рванула в обратную сторону, но провидение, видимо, решило доконать ее этим вечером, или калоши были слишком скользкие, возможен, конечно, вариант с перебором вина, но так или иначе звезды сошлись: поскользнувшись, Маня упала и, ударившись головой об асфальт, потеряла сознание.
Аугсбург, 21 декабря, 1675 год
Вечер был замечательным, музыканты играли весело и задорно, гости приносили подарки, запечатанные в красивую бумагу, а столы ломились от яств. Габриэль была счастлива, она уже почти забыла об утреннем разговоре с отцом, а шкатулка болталась в кармане кружевного платья как забытый трофей. Граф тоже присутствовал на торжестве, он скромно сидел в углу и как-то грустно смотрел на именинницу. Его голову покрывала благородная седина, красивое когда-то лицо – ужасные шрамы, а его костюм – золотая вышивка. К концу вечера отец подошел к Габриэль и на ушко сказал: