Вкус собственной крови заставил ее опомниться.
Приступ бешенства сменился жгучим стыдом. Что бы подумал о ней Леонидас? Надо немедленно успокоиться, сейчас же, сию же секунду. Она замужняя женщина, будущая мать, а не вздорный, непослушный ребенок.
В памяти всплыли слова Георгоса насчет детских выходок – они-то и разъярили ее своей точностью. Она ему еще покажет! С этого момента она станет спокойной и зрелой женщиной, образчиком самообладания. И никаких вспышек гнева, никаких девичьих красок на щеках! И никакого дурацкого заикания!
Несколько минут спустя по лестнице спускалась совсем другая Иви – собранная, спокойная, лицо ухоженное, густые темные волны роскошных волос прихвачены гребнями. Она спускалась, ступенька за ступенькой, сосредоточившись на своем новом состоянии, пока нога ее не ступила на персидский ковер холла и проблема появления в гостиной не стала неотвратимо близкой. Тут ее самообладание дало заметную трещину.
Что все думают о том ужасном представлении, которое она устроила? Наверняка оно вызвало недоумение и мысли о том, что же бедный Леонидас нашел в этой истеричной глупышке? Скорее всего, жалеют Георгоса, заимевшего нежеланную жену и чужого ребенка. Иви даже застонала от своих мучительных предположений. Ну почему Георгос не позволил ей остаться наверху? Мог бы сказать, что у нее разболелась голова. Эмилия принесла бы ей поднос с едой. Господи, почему ей не дано походить на Риту, которая умеет владеть собой в любой ситуации, не волнуясь, что подумают другие, в том числе ее босс.
Иви готова была силой передвигать ноги через холл к гостиной. Когда она осторожно – слава тебе, Господи! – вошла в открытую дверь, на нее никто не обратил внимания.
Сидя на шелковой парчовой кушетке, Рита прихлебывала шерри и болтала с Алис. Георгос и Янис с бокалами виски стояли у камина, Эмилия хлопотала у буфета.
Она нервно кашлянула, и все посмотрели на нее, перестав делать то, что делали. Она застыла под любопытными взглядами, не в силах сделать ни шагу. Установилось неловкое молчание, и она уже решила покинуть поле боя, когда Георгос подошел к ней, удерживая ее взглядом и не давая двинуться с места.
– Тебе уже получше? – осведомился он в своей обычной хладнокровной манере.
Иви с радостью отметила, что красный отпечаток на его щеке исчез.
– Я в полном порядке, спасибо. – Получилось несколько зажато, но, слава Богу, без всякого заикания. Она облегченно вздохнула. Может, удастся пережить и следующие несколько минут.
– Вот и хорошо. Тогда пойдем, я налью тебе выпить. – Взяв за руку, он повел ее по гостиной.
Вел он ее странно нежно, ничто не напоминало ту жесткую хватку, что была там, наверху. И все же ее сердце отчаянно забилось. Нервы, решила Иви. Она не хотела допустить, что это обычный страх. Ну с чего бы ей бояться Георгоса? Нелепая мысль. Страх следует оставить для врагов, а он ей совсем не враг. И она его вовсе не ненавидит. Просто некоторое время так думала глупенькая девчонка, еще жившая в ней.
И не хочет она, чтобы кто-то думал, будто она его ненавидит. Внезапно решившись, Иви остановилась, выдернула свою руку и повернулась ко всем лицом.
– Я... я хочу вам сказать, – начала она в сильном волнении. – Я... мне... очень неловко за ту сцену, что здесь произошла. И... и за то, что я ударила Георгоса. Я прошу извинения. Нет, Георгос, позволь мне. – Она заупрямилась, когда он, скорчив гримасу, собрался ее прервать. – Я должна это сказать.
Еще раз глубоко вздохнув, она продолжила спокойно и рассудительно:
– Я была совсем не права, поступая так, как поступила. Должно быть, поведение Леонидаса в твоих глазах действительно выглядело немного безответственным, и можно понять, почему ты рассердился на него. Не думаю, чтобы многие братья сделали бы то, что сделал сегодня ты. – На глаза навернулись слезы, но она сдержалась. – Я уверена, Леонидас хотел бы, чтобы я тебе помогала, а не... не прибавляла трудностей в жизни. Я... у меня такое чувство, будто я... подвела его.
В этот момент она уже справилась с собой. Заметив, что она держится из последних сил, Рита вскочила на ноги.
– Что, за ерунда! Леонидас гордился бы тобой сегодня, – твердо заявила она, подойдя к Иви и взяв ее руки в свои. – А, люди?
Все вокруг утвердительно забормотали. Все, но не Георгос, как она с огорчением заметила. Он стоял рядом и хранил стоическое молчание.
– И я уверена, Георгос не держит на тебя зла за то, что ты его малость отхлестала, – с жаром продолжила Рита. – Это не в первый раз дама дает ему отведать своей ручки, – насмешливо добавила она.
– Я знаю одну женщину, которой просто необходимо отведать с тыла руку некоего мужчины, – пробормотал он себе под нос так, чтобы слышали только Иви и Рита.
Этот обмен репликами до того озадачил Иви, что она обо всем забыла и уставилась на Риту, которая, похоже, обрадовалась, увидев на губах шефа суховатую незлую улыбку. Иви окончательно растерялась. Они друзья или враги? Она совсем не понимала их отношений.
– Давайте отведаем деликатесов, зря, что ли, Эмилия старалась? От одного взгляда на них прямо слюнки текут, – продолжила Рита. – Я уже не могу терпеть.
Некоторое время вечер шел достаточно гладко. Эмилия наготовила множество закусок, которые не требовали ни вилок, ни ножей и которые можно было есть стоя или сидя с маленькой тарелочкой на коленях. Разговор крутился в основном вокруг потрясающе вкусного угощения и затянувшейся дождливой погоды – обе темы вполне безобидные.
Напряжение этого дня не прошло даром: Иви почувствовала, как в лобной доле возникла и начала разрастаться боль. Янис предложил ей бокал красного вина, она с готовностью взяла его и присела на кушетку, откуда только что встали Алис и Рита. Она потягивала мелкими глоточками вино и чуть заметно улыбалась, вспоминая те вечера, когда они с Леонидасом сидели у камина или на заднем крыльце, прихлебывая дешевый кларет, и обсуждали книгу, которую она только что прочитала.
Память унесла Иви совсем в другой мир, и она вздрогнула, когда Янис спросил, о чем она задумалась. Как ему ответишь? Янис никогда не поймет, что они пережили с Леонидасом, что она испытывала к нему. В его глазах, как и в глазах Георгоса, Леонидас был неудачником, невзрачным лысеющим тридцатишестилетним бедолагой, который не имел никакого права на любовь молодой хорошенькой девушки.
Она видела, как всех шокировал ее приезд в Павлиди-холл, где ее представили как фактическую жену Леонндаса. Даже его мать не могла скрыть удивления, хотя Леонидас был ее любимым сыном. Сообщение о ребенке встретили таким красноречивым молчанием, что Иви поняла: его даже не считали в достаточной степени мужчиной, способным стать отцом.
Что ж, они ошибались, не так ли? – вызывающе подумала она, сцепив пальцы на чуть округлившемся животе. На следующей неделе она сходит на ультразвук и будет знать, мальчик это или девочка. Хорошо бы мальчик и похожий на Леонидаса.
– Я вижу, вы не настроены на легкую болтовню, – шепнул Янис. – Я только хотел сказать, что считаю вас молодцом и надеюсь, все будет хорошо. Но если получится что-то не так и понадобится плечо, чтобы на него опереться, знайте, у вас есть такое плечо. Только позовите меня.
Иви благодарно ему улыбнулась.
– Вы очень добры, Янис. Я это запомню. Спасибо вам.
Янис потрепал ее по руке и встал, едва не задев при этом плечом Георгоса.
– Уже уходишь, Янис? – каким-то бесцветным голосом спросил он.
Слегка ошеломленный Янис взглянул на часы.
– Нет еще, – ответил он. – Я собирался налить себе еще бокал.
– Иви уже хватит, – распорядился Георгос, глядя на ее опустевший бокал.
– Может, это ей решать?
Иви думала то же самое.
– Георгос, – подошла к ним Алис, сглаживая этим неловкость момента, – почему бы тебе не поставить какую-нибудь музыку? Что-нибудь приятное и успокаивающее. Моцарта, пожалуй. Вам ведь нравится Моцарт, Иви? Вы его позавчера слушали.