Стэнли дико заревел, вскинул голову, а затем ухватился руками за шею своей жертвы и начал душить ее.
Потом встал и, застегивая штаны, тяжело выдохнул:
— Есть желающие?
— Да ведь она, кажется, мертва, — вдруг тихо сказал кто-то за спиной Плашера.
Плашер осушил остатки содержимого бокала. Ему до сих пор было жалко эту девушку. Ей было тогда лет восемнадцать, не более, и она была прекрасна.
Неожиданно входная дверь его квартиры отворилась. Осторожно, словно кто-то пытался незаметно войти.
— Что случилось, Джек? — спросил Плашер. Он быстро поднялся с кресла.
— Ты стал пугливым, Плашер, — в проеме двери, почти полностью закрывая его, появился Тоби Тайлер, один из воротил подпольного наркобизнеса в их городе, тучный мужчина лет сорока.
У Плашера похолодело в душе.
«Почему Джек впустил его? — мелькнуло у него в голове. — Он не имел права впускать кого-либо без разрешения».
Но вслух Плашер произнес как можно спокойнее, направляясь к шкафу:
— Да шастают здесь кто попало, вот и приходится остерегаться.
Тайлер зашел в комнату и стал рассматривать обстановку, заложив руки за спину.
— А ты неплохо устроился, я погляжу. Наверное, и девочку какую-нибудь завел?
— Как ты нашел меня?
— Ну, человек ты довольно известный, тебя многие знают. Вот и указали добрые люди дорогу. Но ты вроде бы не очень рад мне?
— Отчего же? Садись, — указал он на кресло. — Но насколько я знаю, просто так ты в гости не ходишь.
— Это смотря к кому. К хорошему человеку можно и просто так зайти. Посидеть, поболтать о чем-нибудь. Разве я не прав?
Но в кресло он не сел.
«Где же Джек? — мучительно думал Плашер. — Если они убили его, то…»
— Что ж, давай поговорим.
Тайлер подошел к окну, некоторое время молчал, словно раздумывая, с чего начать.
— Что-то в последнее время я стал внимательнее относиться к своим друзьям. Может, старею, а? Новых приобретать поздно, а старых терять жалко, — он внимательно посмотрел на Плашера. В глазах его был жгучий холод.
— Друзья это хорошо, — сказал Плашер.
— Еще бы. Только вот какая штука жизнь. Живет себе человек, живет, кажется, никому ни разу дорогу не перешел, и тут однажды раз — находят его убитым.
— Ты это о ком?
Теперь Плашеру все было ясно окончательно. Оставалось лишь узнать: его пришли убивать или требовать денег. Если только денег, то все еще можно было уладить.
— О Рональде Коннорсе, разве не догадался? — вскинул брови Тайлер.
— Да, я знаю, его убили. А разве он был твоим другом? Я не знал.
— Ну, еще каким другом. Я зарабатывал на нем огромные деньги.
— Вот как?
— Так ты знаешь, что его убили?
— Да, я слышал об этом. Кстати, это было недалеко отсюда, у перекрестка.
— Так может ты знаешь и о том, кто его убил?
— Говорят, полицейские. Там страшная заваруха была недавно.
— Ага, понятно. А может, это было не возле перекрестка, а вот в этой комнате? И убили его не полицейские, как ты говоришь?
— А кто же?
— Ты, черт возьми! — взорвался Тайлер. — Ты ухлопал его, а потом твой пес вынес тело Коннорса на улицу. Да и сам подлез под пулю. Разве не так?
— С чего ты это взял?!
— Послушай, Плашер, ты меня не проведешь. Я, знаешь, на чем видал таких умников?!
— Да, это я его убил, — сказал Плашер. Отпираться дальше было смешно. Так, пожалуй, и самому не долго нарваться на пулю. Он слишком хорошо знал Тайлера, чтобы играть с ним в кошки-мышки.
— Это я знаю и без тебя, — заорал Тайлер. — Я хочу знать, почему?!
— Он ни черта не заплатил мне за наркотики! Он решил, что я здесь занимаюсь благотворительностью.
— Брось, Плашер! Я прекрасно знаю, какие цены ты заламывал за свой товар. Ты нарушил правила игры, понимаешь? — брызгал слюной Тайлер.
— Он оскорбил меня, — вырвалось у Плашера.
— Оскорбил? Он назвал тебя свиньей? Или может он назвал тебя ненасытным всеядным пауком? Так он был бы прав. Но дело в том, что Коннорс даже этого, слышишь, даже этого никогда не скажет.
— Он хотел убить меня.
— Убить? Тебя? Да он бы никогда не пришел убивать тебя в твою же квартиру. Коннорс никогда не отличался большим умом, но даже на это у него мозгов хватило бы. И давай прекратим эту бессмысленную болтовню. Я устал от нее.
— Хорошо. Сколько ты хочешь?
— Я? Ты считаешь, что все дело во мне? Или ты поверил, что Коннорс был моим дружком? Да по мне пусть бы ему каждый день кто-нибудь всаживал бы по пуле в лоб, если бы он не делал мне бизнес. И не только мне. Ты же прекрасно понимаешь, что все мы связаны одной ниточкой. Ты же не дурак, Плашер. Помнишь Джона Гормли?