Они играли постоянно на протяжение следующих дней и недель. Эли обладал терпением и выносливостью хищника, и был польщён, обретя такого усердного ученика. Он демонстрировал свои лучшие удары и показывал Машу, как их отражать. Маш, сознавая, что, по меньшей мере, в одном из сетов должен будет противостоять высокотехнологичной протонской ракетке, рад был усилить свою защиту. Одной лишь защитой на его уровне сет не выиграть, поскольку таким образом он невольно передавал всю инициативу оппоненту, но хорошая защита перед нападением очень важна. А нападение игроки высокого класса устраивали в любой удобный момент; позволить себе ослабить бдительность их противники не могли и под постоянным давлением неизбежно совершали ошибки.
На исходе месяца Эли уже получал настоящее удовольствие от сражений с Машем, чья техника заметно улучшилась, и он был готов противостоять двойнику в любом из трёх сетов. Магическую ракетку он до сих пор в руки не брал, считая это бессмысленным, ведь та промахнуться не могла. Вообще-то юноша даже чувствовал себя немного виноватым, зная, что против этого инструмента Бэйн беззащитен. Лишь выйдя победителем в двух сетах подряд, тот мог вырваться вперёд.
Тем временем Флета принесла особые новости.
— Помнишь ли ты мой период зачатия? — несмело спросила она.
— О, нет… он скоро наступит снова?
— Нет, разве ты не обратил внимания, что он как раз не начался?
Маш помедлил.
— Ты имеешь в виду?..
— Верно. Я ношу под сердцем жеребёнка.
Маш понятия не имел, как на это реагировать, поэтому просто потянулся к ней и обнял так осторожно, что девушка поневоле рассмеялась. У кобыл деликатных положений не бывает. Но такой счастливой он ещё Флету не видел.
Однако она ещё не закончила.
— Сие будет утешением тебе в разлуке. Но как было бы замечательно, если бы расставаться не пришлось.
— Придумать бы что-нибудь, — согласился Маш. — Чтобы спасти оба мира и остаться вместе.
— Верно. И самим растить нашего жеребёнка.
— Который, возможно, станет величайшим из единорогов.
— Или величайшим из людей.
— Он возьмёт лучшее от нас: способность превращаться и творить магию.
— Флаш, Адепт-единорог! — воскликнула она.
Почему бы и нет?
— Почему бы порождению нас обоих и не быть кем-то особенным?
— И мы построим дом, поскольку, боюсь, Табун его не примет.
— А можно и замок. Теперь я адепт и способен создавать любые предметы. Наш сын достоин лучшего.
— Владения Ровота, — с улыбкой кивнула девушка.
Она говорила не совсем всерьёз, так что Маш поцеловал её снова. Каким бы ни был исход этого раунда, они разделят его на двоих.
Настал день первого сета. Теперь, наконец, Маш узнал, каким образом они организовали настольный теннис между измерениями. Как и раньше, двойники пересекутся, одновременно встав по одну сторону стола. Каждый будет играть за себя. Но мяч, вместо того, чтобы проникать сквозь несуществующий занавес, будет пролетать через имитирующую его сетку к симуляции другого игрока на противоположном конце стола.
Машу будет казаться, что там стоит Бэйн с ракеткой в руке, пребывающий в его собственном механическом теле, но, скорее всего, это будет предоставленный Коричневой голем. Самостоятельно играть тот не сможет, но движения Бэйна скопирует добросовестно.
Но шарик не мог физически перескакивать между мирами. Что же предстоит отбивать голему?
Может, это и незначительная деталь, но Машу хотелось бы знать, поскольку информация способна была повлиять на его отношение к игре — а значит, и на саму игру. Он не желал спрашивать в открытую, что, осознал юноша, было глупо; он быстро адаптировался к поведению живых людей, проводя всё больше времени в теле одного из них. Живые испытывали боль — не только физическую, но и душевную, и относились гораздо осторожней к вещам, о которых мало знали, нежели машины. Теперь Маш был куда более чувствительным, чем когда-либо на Протоне, и ему нравилось верить, что это преимущество. Поэтому он предпочитал понять, обитаемо ли осиное гнездо, не влезая туда рукой, и проникнуть в замыслы оппонента без того, чтобы выставить себя идиотом. Таким образом он оттачивал новую грань своей личности, более присущую живым существам, чем роботам: хитрость.
Он подошёл к Флете, чтобы обнять её ещё раз.
— Это голем? — прошептал он девушке на ухо.
Её ухо дёрнулось. Она сохраняла некоторые лошадиные привычки, даже становясь человеком!
— Нет, у него нет запаха, — отозвалась она. — Сие — призрак.