Жёлтый мячик он вернул так же быстро, а вот красный — медленно, но не просто. Установив ракетку на максимальную маневренность, он применил фокус, известный в качестве двойной петли: высокий удар с невероятно эффективным верхним кружением. Мяч упал на половину Маша практически вертикально и покатился прочь почти горизонтально, крутясь, подобно волчку. Возвратить этот удар считалось очень сложной задачей, если только вы не обладали магической ракеткой.
Тем временем жёлтый мяч пересёкся с красным, и он вернул его в воздух до приземления красного, отправив к дальнему углу. Маш понимал: стоит ему потянуться туда, и до красного он просто не доберётся. Поэтому он позволил жёлтому упасть, потеряв балл, и поймал красный.
Они снова разыгрывали партию в одномячиковый теннис — но из вчерашней похожей игры победителем вышел Бэйн. Он неутомимо бил по шарику, пока не выбил Маша с позиции и не послал мяч туда, куда противнику было не проникнуть. Один-три, лидирует Бэйн.
Бэйн больше полагался на один мяч, нежели на два; Маш получал преимущество от двух сразу, поскольку его живое тело отличалось большей подвижностью, а магическая ракетка гарантировала хотя бы один возврат из двух. После первых утраченных мячей ни один из двойников уже не пытался их выровнять; слишком уж большое преимущество обретал тот, кому выпадал шанс послать их в разные углы одновременно. Маш лучше обращался с первым шариком, Бэйн — со вторым. Вёл то один, то другой, но счёт оставался более-менее равным.
Таким образом они пришли к ничьей, которой не хотел никто: 20–20. Победит первый, кто обгонит другого на два очка. Одержит победу и в сете, и в игре, и в турнире.
Бэйна раздирали сомнения: играть ли и дальше консервативно или рискнуть специальным приёмом, припасённым на крайний случай? Консервативная игра и дальше обещает ничью, сет будет длиться бесконечно. Положившись на рискованный ход, он мог быстро выиграть — или так же быстро проиграть. Подача перешла к нему; инициативу тоже должен был проявить он.
Роботы всегда предпочитали знакомые действия, то есть стояли за консерватизм. Маш, в живом теле, неизбежно совершал ошибки, несмотря на магическую ракетку. Но в качестве живого существа, временно поселившегося внутри машины, Бэйн чувствовал, что лучше рискнуть. По крайней мере, всё наконец-то закончится.
Он рискнул. Послал жёлтый шарик низко и быстро, чтобы Маш мог вернуть его только самым простым способом. И проделал то же самое с красным. Магическая ракетка возвратит и его, но если подать мячик легко, Маш перехватит инициативу и пойдёт в нападение, чего Бэйн не желал.
Жёлтый возвратился. На сей раз юноша отправил его феноменально высоко, до точки древесной кроны. Это вывело его из игры на несколько секунд. Время Бэйн использовал для того, чтобы вернуть красный, придав ему столь мощное обратное вращение, что, отскочив от стола, мяч запрыгал назад к сетке вместо того, чтобы встретить своим боком ракетку Маша.
Изумится ли Маш так, что упустит мяч? Если так, он потеряет очко, и вести снова будет Бэйн, которому останется забить лишь один «гол».
Маш обежал стол и устремился за красным шариком. Это правилами не запрещалось; игрок мог ударить по мячу и на половине стола оппонента, если его случайно уносило туда. Многие теннисисты не знали таких подробностей, но Машу они, разумеется, были известны. Но как же он коснётся мячика, если занавес ему не пересечь? Вот в чём вопрос, и ответа Бэйн, разумеется, не знал, хотя именно в нём заключалась вся соль игры.
Маш ступил вперёд, за сетку — и пропал, очутившись в магическом видении второй половины стола. Здесь его образ не отразился. Юноша пребывал в лимбе.
Внезапно красный шарик изменил курс и, отбиваемый невидимой ракеткой, вернулся к сети. Дотянуться до него у Бэйна шансов не было. Он пошёл на риск и потерпел поражение; Маш бил по мячу, который видел в своём мире. Вопрос о его природе на Протоне теперь тоже нашёл ответ: это была иллюзия, подчинявшаяся ударам Маша.
Двадцать-двадцать один. Бэйн отставал, и теперь сверху падал жёлтый шарик. Маш снова появился на своей половине стола, обогнул его, чтобы встать у нужного края, и нанёс удар левой рукой. Внезапность фокуса провалилась, и Маш даже задумываться о нём не стал. Бэйн ещё мог вернуть подачу, но инициативу уже потерял. Очко рано или поздно достанется Машу.
Тот ударил по мячику — и мяч, послушно подпрыгнув на стороне Бэйна, безумно запрыгал прочь, напоминая собой водный блинчик. Маш тоже пошёл на риск, расчитывая на точку отправления за пределами человеческих возможностей. И выиграл.