А теперь Маш влюбился в неё, и она разделила его чувства. Это привело к тому, что Бэйн тоже посмотрел на неё иначе. Чем Флета хуже человеческих девушек? Задумываться над ответом не пришлось: ничем. Точно так же, как и Агапа. Возможно, он полюбил Агапу, подсознательно считая её аналогом Флеты: нечеловеческое создание, которое казалось человеком.
Теперь он вернулся к оригиналу, и стена между ними рухнула. Совершил ли он сей акт так же бездумно, как много лет назад? Воспользовался ли маскарадом в качестве предлога к близости?
Чего он добился в процессе слежки за врагом? Лишь обнаружил угрозу Беаты, которая совсем таковой не являлась, если бы на его месте был Маш. Вкратце, Бэйн не добился ничего, кроме секса с возлюбленной своего двойника.
Такие мысли одолевали юношу, пока они выбирались из владений Прозрачного. Сомнений в верности Флеты у него не возникало; она делала лишь то, о чём они договорились, не вкладывая в это душу. Но его собственное отношение ставилось под вопрос. С тем же успехом он мог её изнасиловать.
И даже это было не всё, что его мучило. Секс всего лишь сопутствовал их миссии и сам по себе мало что значил. Естественно, для Флеты он и вовсе не имел смысла вне периода зачатия. Ну, разве что ей хотелось доставить наслаждение возлюбленному или сохранить видимость сего в процессе маскарада. Для Бэйна он должен означать не больше: сиюминутное удовольствие, вызванное не чувством. Вместо этого юноша жаждал близости и нашёл, что она принесла радость не только его телу, но и духу. Как будто он и в самом деле имел в виду те три слова, что произнёс, глядя ей в глаза.
Неужели он влюблялся во Флету?
Бэйн закрыл глаза, пытаясь мысленно отстраниться от запретных чувств, но не мог. Теперь он жалел, что взялся за свою дурацкую шпионскую миссию; лучше было держаться подальше от подруги своего двойника. А сейчас уже слишком поздно.
Флета слегка повернула голову и искоса взглянула на него. Реакции его тела были ей ведомы, и она чувствовала, что Бэйн угнетён.
Но что он мог ей сказать? Ничего! Она была невинна; выразив свою страсть словами, он бы её только опечалил. Поэтому юноша просто потрепал её по плечу.
— Воистину ты — чудное создание, кобылка, — сказал он. — Я бы не причинил тебе вреда даже всего мира ради. — И это было правдой.
На ночь они устроились возле источника. Вместо того, чтобы пастись, на сей раз Флета превратилась в колибри и насытилась цветочным нектаром, пока Бэйн разводил костёр и запекал выкопанные поблизости клубни дикого картофеля. Затем она приняла человеческий облик и присоединилась к нему для сна.
— Но я думал, что ты будешь пастись, — слабо возразил он.
— Нет, я предпочитаю побыть с тобой, Маш, — ответила она, снимая с себя плащ и накидывая его поверх их обоих, как одеяло.
Ещё одна ночь с её соблазнительным, согревающим во всех смыслах телом? Он должен был его избегать! Но что он мог сказать? Адепты явно продолжали следить за ними.
Не в состоянии придумать подходящей причины для протеста и не уверенный в собственных желаниях, Бэйн согласился. Он лёг рядом, и она обняла его, легонько касаясь мочки его уха губами.
— За нами идут, — поделилась девушка сведениями. — Я чую запах.
А вот этого он не ожидал. У неё имелась своя причина для сближения! По крайней мере, её внимание обратилось туда, куда надо.
— Ты можешь заниматься любовью с бессознательным человеком? — так же тихо спросил он.
— А то, — хихикнула она.
Бэйн улыбнулся. Любой наблюдавший за ними адепт мог с уверенностью сказать, что они поглощены друг другом. Тем временем он узнал, что происходит в действительности.
Юноша пробормотал заклинание разделения, и его душа в третий раз покинула тело. Он посмотрел вниз: да, отсюда всё было неотличимо от активного секса! Ну, хоть чувство вины за это испытывать не придётся; он там не присутствовал.
Бэйн сориентировался, начертив в голове примерную карту местности, и через мгновение увидел их: группу гоблинов, устроившихся лагерем неподалёку. Но почему он не заметил их ранее? Не обращал внимания.
Он передвинулся к ним ближе — и обнаружил настоящую причину. Гоблинов укрывала магия адепта — маскирующие чары. Будучи единорогом, Флета обладала естественным иммунитетом к направленной против неё магии, поэтому видела больше, чем люди. Как бы там ни было, дух Бэйна не подвергался тем же ограничениям, что тело. Он ощущал колебания магического поля и прошёл сквозь него с особой осторожностью, поскольку даже намёк на чьё-то присутствие мог насторожить установившего чары адепта.
Эту группу точно отправили следить за Машем и Флетой. Адепты не просто наблюдали, они держали часть своей армии поблизости. Зачем?