— Ура отважному червяку! — закричали присутствующие. — Ура, ура!
Взволнованный наградой и всеобщей любовью, червяк раскланялся на все четыре стороны и сказал:
— Сердечно благодарю! Возвратясь домой, я начищу мелким песочком эту замечательную награду и буду хранить ее в самом почетном месте. Еще раз сердечно благодарю вас!
А тут из транзистора, как нарочно, грянул такой веселый и бодрый танец, что веселье вспыхнуло с новой силой. Все так заплясали, так закружились, что озеро словно вскипело. Старая щука совсем разошлась — выскочила из воды, высоко подпрыгнула да так шлепнула по воде хвостом, что брызги окатили берега.
Задремавший было рыболов вздрогнул и проснулся. Глядит и глазам не верит: вокруг поплавка бурлит и пузырится вода, беснуются рыбешки, бьет хвостом щука — такой огромной щуки ему отродясь не доводилось видеть! Что случилось? Что происходит? Схватил он удилище, дернул изо всех сил, однако на крючке висели только полуживой червячишко, да ржавая медяшка.
— Ничего не понимаю, — совсем опешил рыболов. — Может, этот червяк какой-то заколдованный, раз никто не хочет его клевать?
Снял он с крючка червя и медный кружок, с досадой отшвырнул их в сторону и насадил нового червяка, стонущего и рыдающего.
А наш храбрец упал на мягкую сырую землю рядом с родимой норкой. Тут же шлепнулась и почетная награда. Учуял червячок запах родного дома и блаженно растянулся на теплой рыхлой земле, прося солнышко поскорее высушить его промокшее тело и залечить глубокие раны.
Доносились до него стенания трусливых собратьев, сидящих в банке, их плач и крики:
— О, как зол, как безжалостен мир! Как он несправедлив к нам! Как ужасна наша судьба!… Мы гибнем, мы гибнем!
«Нет, — отрицательно мотнул головкой наш герой, — говорите, что угодно, но мир прекрасен и удивителен!»
ДОМИК НАХОДОК
Уверяю вас, на всем пляже нет мальчика несчастнее Ауримаса — такая беда с ним приключилась, такое несчастье стряслось, что и словами не расскажешь! Короче говоря, он потерял маму, свою единственную, родную маму. Потерял примерно полчаса назад, когда, крепко ухватившись за мамину руку, шел к морю купаться, но тут наперерез им покатился мячик, и, отпустив маму, Ауримас погнался за ним. И пока гнался, заблудился среди сохнущих полотенец, надутых резиновых матрацев, раскрытых зонтиков и лежащих под этими зонтиками тетей, дядей и ребят… Долго-долго бродил Ауримас по огромному пляжу, совсем с ног сбился, но мамы своей так и не нашел. Мало того, разыскивая маму, он вдобавок потерял где-то свою шапочку с козырьком, и теперь солнце так слепило глаза и припекало макушку, что мальчик совсем изнемог и остановился.
«Что будет, — пронзила его страшная мысль, — что будет, если я уже больше никогда-никогда не найду маму?»
Охваченный ужасом, Ауримас беспомощно огляделся по сторонам и неподалеку увидел большущий раскрытый зонт — наверное, самый большой на всем пляже; под этим зонтом лежала толстая тетя — тоже, наверное, самая толстая на всем пляже, хотя и нехорошо так говорить про взрослых.
— Тетя, — несмело окликнул ее мальчик. — А, тетя!
— Это ты меня? — лениво открыла глаза толстая тетя. Она была густо намазана кремом и блестела, как зеркальный карп, а нос ее, чтобы не обгорел на солнце, был прикрыт специальным пластмассовым треугольничком.
— Видите ли, тетя, — пробормотал мальчик, — я… я не знаю, что мне делать…
— А что случилось? — спросила тетя и села под своим необъятным зонтом.
— Я, — Ауримас всхлипнул, — я потерял свою маму!
— Ага, — нисколько не удивилась тетя, будто все окружающие на каждом шагу теряли своих мам. — И где же ты ее потерял?
— Там, — неопределенно махнул рукой Ауримас. — Я держал ее за руку, очень крепко держал, но потом случайно выпустил — и смотрю, нет больше моей мамы, потерял… И еще шапочку с козырьком потерял…
— Ага, — снова нисколько не удивилась тетя, будто не только мамы, но и шапочки терялись на каждом шагу. — Значит, говоришь, потерял маму, потерял шапочку и теперь хочешь все найти, да?
— Да, тетя, да! — горячо подтвердил мальчик, и в его заплаканных глазах сверкнула крохотная надежда. — Очень хочу найти!
— Однако, — предупредила тетя, — чтобы найти маму и шапочку, тебе придется преодолеть множество препятствий и опасностей. Не побоишься, хватит пороху?
— Не побоюсь, тетя, и пороху хватит! — заверил Ауримас. — Только скажите, где моя мама и где моя шапочка!
— Ну, так слушай внимательно, — тихо и таинственно начала тетя, сидевшая под большим зонтом, и пока она говорила, пластмассовый треугольничек подпрыгивал у нее на носу, словно заводной воробей. — Далеко-далеко, в бескрайней жаркой пустыне — такой жаркой, что там не растет ни одна пальма, не пасется ни единый верблюд, словом, на самом краю этой раскаленной пустыни стоит красивый белый домик, прилепившийся к самому боку золотой дюны… Видишь — вон там! — протянула тетя руку.