И интервьюер понял, что он нашёл, то что искал.
– Сэр, возможно, вы — идеальный кандидат. Не хотите стать смотрителем убежища 114?
Вообще-то, никакие смотрители им не были нужны. У власть имущих были свои идеи насчёт того, как использовать средней руки начальников и скороспелых богачей.
– Галстук я носить не буду. И штаны тоже, – с чувством собственного достоинства ответил Консерва Гарри.
И это было именно то, что нужно настоящим «власть имущим». Просто «элите» не нравились эти мелкие, но раздувшиеся до небес из-за капельки власти, начальники. И нажившие капельку денежек и из-за этого задирающие нос, нувориши, им тоже не нравились. Да что там не нравились. Они их на дух не переносили. Может потому что в них, как в зеркале, отражались они сами. Только без фальшивого лоска, наведённого дрессировкой в элитной школе.
А затем Консерву Гарри отвели на место работы. Место называлось «Убежище 114». Место Консерве не особо понравилось. Всё было какое-то… недостроенное. Создавалось такое ощущение, что Гарри живёт на стройке. Но мини-бар, заставленный бутылками виски, примирил его с реальностью. А уж когда Консерва обнаружил в туалете при комнате смотрителя пакет стирального порошка «Абраксо», он понял, что жизнь удалась. И что ни за какие коврижки он от такого тёпленького местечка не откажется.
И Гарри решил отпраздновать свой первый день в качестве смотрителя убежища 114. А когда он пришёл в себя, поборол похмелье и нашёл свои любимые розовые подштанники, в коих он всегда и везде ходил, уже наступил «День Ноль».
23 октября 2077, дом Нейта и Норы, Сэнкчуари, Бостон
Нейт, сержант 2-го батальона 108-го пехотного полка, герой-освободитель Анкориджа
– Война… Война никогда не меняется, – стоя перед зеркалом, произнёс Нейт, репетируя речь перед школьниками.
И вздохнул. Что-то во всём этом оставляло в его душе ощутимую нотку фальши. И это Нейту не нравилось. Ничуть не нравилось. Ведь врать он не любил.
Увидев, что её супруг «завис», Нора начала действовать. Спросите, зачем? Ну, во-первых, своего мужа она любила… впрочем, как и он её. А оба они любили своего маленького, появившегося на свет в этом, 2077 году, своего сына Шона. А во-вторых, мужчине занимать «чисто женское» место у зеркала, чтобы там «помедитировать» – это не комильфо. Поэтому Нейт был чмокнут в щёку и отправлен поиграть с сыном. А Нора занялась наведением красоты у «отвоёванного» зеркала.
Звонок в дверь застал Нейта, когда он изображал космическое сражение с инопланетным монстром. Вздохнув, Нейт отложил в сторону игрушечную ракету и динозавра, и пошёл открывать дверь. За дверью обнаружился непримечательный тип с внешностью коммивояжёра. Именно поэтому начало речи это типа Нейт пропустил мимо ушей. И лишь когда невзрачный тип попрощался и закрыл за собой дверь, до Нейта дошло – у них теперь есть семейный абонемент на проживание в убежище номер 111. До него, как говорится, было рукой подать, и, если бы, не дай бог, Бостону грозила бы ядерная бомбардировка, то они, даже идя шагом, успели бы добраться до убежища.
Консерва Гарри
– Вырубите кто-нибудь эту адову хуеверть! – болезненным стоном отреагировал Консерва на звуки сирены. В содержание того, что говорил голос в динамиках, он не вслушивался.
А затем кое-как добравшись до огромного, двухметрового, круглого окна из пуленепробиваемого стекла, Консерва с некоторым недоумением начал наблюдать за тем, как атриум убежища 114 наполняется лощёными и холёными господами в дорогих костюмах. Господа изо всех сил зажимали уши руками. И что-то кричали. И даже своим пропитым мозгом Консерва Гаррри догадался, что кричат они: «Вырубите кто-нибудь эту адову хуеверть!».
Тут в кабинет Смотрителя… его Консервы Гарри… заглянул какой-то охранник, и заикаясь, начал мямлить о том, что с помощью вот этого терминала, называемого «терминалом Смотрителя убежища» можно отключить сирену… Но Гарри его остановил.
– Пускай эти капиталистические свиньи, десяти процентам которых принадлежало более девяносто процентов всей Америки СТРАДАЮТ!!!
И нет, коммунистом Гарри не был. Просто так уж устроены слаборазвитые мозги Homo Sapiens, что формулы и расчёты физики средних классов школы, для среднестатистического человека – это какие-то закорючки на бумаге, а многочасовая завиральная конспирологическая теория запоминается на раз-два, и сидит в мозгу, как гвоздь. И никакими доводами разума оттуда не извлекается.
А в своей жизни Консерва Гарри пил с самими разными личностями. Кого только порой не встретишь на помойке и её окрестностях…
А сирену Консерва Гарри так и не отключил. И она ещё очень долго делала нервы всем, кто её слышал. Кроме самого Консервы. Тот даже забыл, что у него с похмелья трещит башка, и любовался эффектом, время от времени запуская руку в розовые семейные трусы, и почёсывая всё, что он там находил.
Нейт, Нора и Шон
Когда зазвучала сирена и голос в уличных громковорителях предупредил о начале атомной войны, Нейт был спокоен. Координаты всех убежищ он знал. Ведь вся эта история началась не вчера и не позавчера. И некоторые убежища, вроде 114, строились уже более десяти лет. И за это время люди как-то попривыкли к мысли, что им на голову могут посыпаться мегатонные бомбы. А сейчас, все были почему-то уверены, что они все благополучно укроются в убежищах, переждут годик-другой и выйдут на очищенный атомным огнём свет божий.
А ведь когда-то сама мысль о том, что кто-то начнёт массовую постройку убежищ на случай ядерной войны вызывала у среднестатистического Homo Sapiens приступ панической атаки. Но затем на телевиденье начались обсуждения вопроса: «А не построить ли нам… так, чисто на всякий случай… одно-два убежища?». И так уж забавно устроен разум так называемых «венцов эволюции», что, начав разговаривать об абсолютно недопустимых, с точки зрения нынешней морали, вещах, через совсем незначительное время такие вещи становится не только нормальным обсуждать, но и делать.
И было бы хорошо, если бы это явление, под названием «окно Овертона» работало в двух направлениях, но, увы и ах, нет. Можно за десяток другой лет убедить людей, что гетеросексуальные связи – это немодно, устарело и вообще прошлый век, а вот заниматься сексом с животными – это круто, стильно, молодёжно. И не вредит окружающим.
А вот наоборот – фигушки. Убедить людей не курить в общественных местах, не превышать скорость на дороге и не кидать мусор мимо мусорной корзины – абсолютно невозможно. И только умопомрачительные штрафы помогут добиться порядка на улицах, дорогах и в общественных помещениях.
Так что знание о том, где находятся бостонские убежища лежало в голове у Нейта в той же папочке, что и адреса почты, магазинов и автозаправок. И ничего удивительного в том, что его страна готовится к ядерной войне, Нейт не находил. И поэтому уже спустя пару секунд после того, как раздался звук сирен, Нейт подхватил маленького Шона на руки, взял на буксир жену, и потащил ту по направлению к убежищу 111. В том же направлении двигались и другие люди, кроме Нейта, Норы и Шона. На лицах окружающих читалось умеренное волнение, но в панику никто не впадал. А зря…
Ведь на всей территории Америки… точнее Соединённых Штатов… располагалось чуть более ста убежищ, каждое из которых могло принять чуть более ста человек. Путём несложных расчётов получаем цифру в десять… максимум, пятнадцать тысяч человек, которые могли бы спастись в случае войны. И это при том, что население Соединённых Американских Штатов составляло более двухсот пятидесяти миллионов человек. То есть спастись могли бы лишь шесть тысячных процента. Но подобные цифры отскакивают от умов человеческих словно горох. И для среднестатистического Homo Sapiens проценты – это нечто из области «верхней математики». А то, чего среднестатистический Homo Sapiens не понимает, вызывает у него недоверие. Притом густо замешанное на раздражении в адрес «умников», пытающихся заставить его шевелить извилинами.
Поэтому у идущих быстрым шагом по направлению к сто одиннадцатому убежищу людей были серьёзные основания для беспокойства. Потому что охрана сто одиннадцатого убежища была натренирована и обучена тому, чтобы пропустить сотню человек, а затем закрыть перед носом остальных противоатомную дверь, выглядящую, как стальная шестрёнка диаметром два метра и толщиной в метр.