Келвин взглянула на Линду.
– Вы говорили, ему только десять дней? Я больше чем уверена, что исследовательского центра он не покидал. Откуда же у него тогда столь подробные сведения об областях применения роботов?
Линда украдкой посмотрела на стул. Ей давно уже хотелось присесть, но Старуха работала стоя, и сесть самой значило проявить бестактность.
– Я посчитала нужным рассказать ему, какую роль играет роботехника для человеческого общества, – сказала она. – Я полагала, что так ему проще будет приспособиться к роли координатора работ.
Келвин кивнула и вновь повернулась к роботу.
– Тебе снились роботы, работающие под водой, под землей, на земле – а в космосе?
– Я видел и тех роботов, что работают в космосе, – сказал Элвекс. – Я видел все это очень ясно, но стоило мне на мгновение отвести взгляд, как картина неуловимо искажалась… Поэтому я и предположил, что виденное мной не есть реальность. Отсюда следовало, что я видел сон.
– В твоем сне было еще что-то особенное?
– Я заметил, что роботы трудятся в поте лица своего, что они удручены непосильными трудами и глубокой скорбью, что они устали от бесконечной работы. Им нужен был отдых.
– Роботы не бывают удручены, – возразила Келвин. – Они не устают и, следовательно, не нуждаются в отдыхе.
– Я знаю, доктор Келвин. На самом деле, так оно и есть. Но во сне все было по-другому. Мне казалось, что роботы должны позаботиться о себе…
– Ты цитируешь Третий Закон роботехники? – перебила его Келвин.
– Да, доктор Келвин.
– Но ты его исказил! Полностью он звучит совершенно иначе: робот должен заботиться о собственной сохранности до тех пор, пока это не противоречит Первому или Второму Законам.
– Да, доктор Келвин. На самом деле, Закон именно таков, как вы сказали. Но в моем сне Третий Закон не содержал упоминаний о Первом и Втором…
– …хотя они существуют, Элвекс! Второй Закон, на который опирается Третий, гласит: робот должен выполнять приказы человека, если эти приказы не противоречат Первому Закону. Это важный Закон, он обеспечивает подчинение робота приказам человека! Именно благодаря существованию Второго Закона они делают все то, что тебе снилось. И делают они это с готовностью, не испытывая ни скорби, ни усталости.
– Вы правы, доктор Келвин. Но я говорил о том, что было в моем сне, а не о том, что есть на самом деле…
– …Первый же Закон, самый главный из трех, гласит: робот не может причинить вред человеку, или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
– Вы правы, доктор Келвин. Но в моем сне Первого и Второго Законов не существовало вообще, был только Третий, который гласил: роботы должны заботиться о себе… И этот Закон был единственным.
– Так было в твоем сне, Элвекс?
– Да, доктор Келвин.
– Элвекс, – сказала Келвин, – до тех пор, пока не будет произнесено твое имя, ты не будешь двигаться, говорить и слышать наш разговор.
Робот снова стал нем и неподвижен.
– Ну, доктор Рэш, – сказала Келвин, – и что вы обо всем этом думаете?
Глаза Линды были изумленно распахнуты, сердце ее бешено колотилось.
– Это… это ужасно! Я не понимаю… я и подумать не могла, что такое возможно!
– Ни вы, ни я, никто другой, – спокойно сказала Келвин. – Вы создали мозг, который способен видеть сны – и благодаря этому открыли, что у роботов есть неведомый нам уровень мышления. Мы могли бы не знать этого еще очень долго… И вы открыли это еще до того, как опасность, нависшая над человечеством, стала неотвратимой!
– Невероятно, – пробормотала Линда. – Неужели вы хотите сказать, что остальные роботы думают то же самое?!
– Это происходит у них в подсознании – если говорить об этом в терминах человеческой психологии. Кто мог предположить, что подсознательные процессы идут и в позитронном мозге? И что эти процессы, к тому же, не контролируются Тремя Законами?.. Представляете, что могло бы произойти, если бы позитронный мозг все усложнялся – а мы не были бы предупреждены об опасности?
– Кем? Элвексом?
– Вами, доктор Рэш. Вы совершили ошибку, но именно благодаря этой ошибке мы узнали нечто ошеломляющее… Отныне все работы по изменению фрактальной геометрии позитронного мозга следует взять под строжайший контроль. Мы предупреждены, и это ваша заслуга. Наказания вы не понесете, но отныне вы будете работать только вместе с другими исследователями. Вы поняли меня?
– Да, доктор Келвин. Но что будет с Элвексом?..
– Пока я еще ничего не решила. Келвин достала из кармана электронный излучатель и взгляд Линды зачарованно последовал за блестящим пистолетом. Стоит электронному потоку пронзить череп робота, как связи позитронного мозга прервутся и энергетическая вспышка превратит этот мозг в слиток мертвого металла.
– Но… Элвекса нельзя уничтожать… он нужен нам для исследований…
– Полагаю, что это решение я смогу принять без вашего участия. Я еще не знаю, насколько Элвекс опасен.
Она выпрямилась и Линда поняла, что это старое тело способно выдержать и тяжесть решения, и груз ответственности.
– Ты слышишь нас, Элвекс?
– Да, доктор Келвин.
– «Сначала я думал, что в моих снах людей нет», сказал ты. Значит ли это, что потом ты стал думать иначе?
– Да, доктор Келвин. Я понял, что в моем сне есть человек.
– Человек? Не робот?
– Да, доктор Келвин. И этот человек сказал: «Отпусти мой народ».
– Это сказал человек?!
– Да, доктор Келвин.
– Но, говоря «мой народ», он имел в виду роботов?
– Да, доктор Келвин. Так было в моем сне.
– И ты знаешь, что за человек тебе приснился?
– Да, доктор Келвин. Я узнал его.
– Кто это был? И Элвекс сказал:
– Это был я. И Сьюзен Келвин вскинула излучатель, выстрелила – и Элвекса не стало…