— Я изобретать могу и на воле, — холодно заметил я и сел на кровать. Биль подсел ко мне и стал распространяться о том, что его бедная сестричка не вынесет двойного позора и наложит на себя руки. Биль знал, что сказать!
Я пошел заявлять на самого себя…
(Дальше из тетради вырвано несколько листов).
…и не потрачу на это ни цента! Биль в точности выполнил первый пункт нашего договора. Вскоре из общей камеры меня перевели в отдельную, прекрасно оборудованную электронными приборами комнату и засадили творить. По тому, с каким величайшим почтением стали относиться ко мне надзиратели, я понял, что Биль не пожалел долларов.
Было жаркое, безоблачное утро, Я снял полосатый костюм арестанта и принялся за работу. В тот день, когда на атмосферу земли обрушился град Леонидов[12], я уже испытывал экспериментальную, модель самообучающегося «мозга». Если бы кто видел тогда мою безумную, радость и дикий ужас надзирателя, когда, войдя в «камеру», он вежливо осведомился об обеденном меню. Микродинамик на столе неожиданно щелкнул и довольно-таки бесцеремонно сказал:
— Пойди прочь! Не мешай нам заниматься!
Надзиратель несколько раз оглянулся, заглянул под стол, затем под кровать, вытаращил глаза и ракетой вылетел в коридор. После этого мне пришлось битый час втолковывать начальнику тюрьмы и надзирателям, что в камере я был один и продемонстрировал работу моего устройства.
Ровно через год и три месяца меня вытряхнули на свободу вместе со всем, моим скарбом. Я поселился на окраине города в небольшой механической мастерской. В моем распоряжении были два инженера и три высококвалифицированных механика.
Началась самая ответственная работа по созданию человекообразного самообучающегося робота. Скелет с сервомоторами был собран за месяц. «Мозг» и «память» мы общими усилиями, одолели за восемь. Помню, осмотрев скелет, поблескивающий деталями и проводами, один из инженеров мечтательно сказал:
— Ну вот, мы и родили робота.
— Сделали, — мягко поправил я его и вдруг сообразил, что инженер формально был прав. От этой мысли мне сделалось как-то не по себе. Я рассчитал добросовестных помощников, щедро их одарил (опять-таки из кармана Биля!) и пригласил химика и художника-модельера. Теперь осталось сделать роботу оболочку, натянуть на него «кожу». После трехсторонних консультаций мы остановились на искусственной коже «кофрам», из полиэфира и полиуретана. «Кофрам» не боялась воды, была крепка, эластична, ее можно было отливать любой толщины, в любой форме и окраске.
И вот настал торжественный момент, когда художник-модельер вынул из формы первую отливку «головы». Я увидел… самого себя! В первый момент я засомневался: а надо ли создавать самообучающего робота по своему образу и подобию? Может быть, было бы лучше сделать железное чудовище, от которого в ужасе шарахались бы мои недруги? Но какой-то бес, спящий внутри меня, с настойчивостью нашептывал: «Дерзай, брат! Создавай самого себя и возблагодари господа Бога за счастливую мысль!»
Я покорился. Я тогда еще не мог знать, что это явилось началом моей трагедии. Я постарался избавиться от помощников и, запершись в мастерской, целиком занялся обучением робота. Я не впускал даже Биля, и он целыми днями бесновался за дверью. Через неделю, когда работа продвинулась, я, впустил Биля, Биль ворвался, словно гепард. Я включил робота, скрывшись за портьерой. Биль, не разобравшись, кинулся на робота с кулаками:
— Секретничать? А вот я сейчас тебя вздую…
«Блок самообороны» сработал безотказно. Робот молниеносно сделал подсечку и перекинул моего друга черед себя. Биль шмякнулся у моих ног. Я вышел из-за укрытия.
— Не безобразничай, робот! Лучше покажи, какой ты джентльмен.
А про себя подумал, что надо будет увеличить объем памяти в «блоке терпение». Робот улыбнулся голливудской улыбкой, протянул правую руку и бесстрастным голосом сказал:
— Старина Биль! Здравствуй! Как поживает Маргарет? Если ты сейчас же не приведешь ее, я из тебя сделаю отбивную…
— Биль! Дружище! — вскричал я в сильнейшем волнении. — Это бредня! Последнего я не говорил ему…
Биль рассмеялся.
Робот повернулся в мою сторону. Его голубые глаза вспыхнули:
— Ты говорил это ночью. Во сне. Я слушал.
— Не будем ссориться из-за пустяков, — примирительно сказал он. — Лучше давайте придумаем роботу имя. Ты однажды говорил мне, что испытывал модель, когда в небе выпал метеоритный дождь Леонидов. Твое имя тоже Леонид. Кроме того, я где-то читал, в древней Спарте жил храбрейший царь Леонид…